— Баксы же нынче ходят… в Африке, — припомнил Вадим.

— Надеешься, нелегал притопал к нам пешком оттуда? — рассмеялся Кир. — Не ходите, дети, в Африку гулять? Посмотрел бы я на это.

— На фарш в комнате погляди лучше! — сорвался Вадим.

Кир смеяться перестал. Эти проклятые сто долларов стали и для него, и для Вадима пресловутой последней каплей, переполнившей чашу способности мыслить здраво.

— Идем. Больше здесь ничего интересного не увидим.

Кир не ответил. Он подумал о том, что существу, устроившему подобную бойню, наверное, не так уж и сложно преодолеть даже очень большое расстояние. Если у него есть цель.

Вадим тронул его за локоть, привлекая внимание. Кир развернулся и быстро вышел и из кухни, и из квартиры.

Эксперты занимались своими делами. Часть бойцов Вадима околачивалась тут же, но несколько уже пошли по квартирам домов поблизости: опрашивать возможных свидетелей. Вполне вероятно, кто-то что-то действительно слышал-видел и расскажет. Люди сплотились после слияния, и полиции снова начали если не верить, то хотя бы перестали воспринимать бандитами-бизнесменами в погонах, к которым обратиться за помощью или оказать содействие — себе дороже.

…Кира больше ничего здесь не держало, как и Вадима, но разъезжаться не спешили. Стояли, мрачно глядели на перекрытую в двух местах улицу. Зевак собралось немного: у большинства нашлись дела поважнее, чем получение порции адреналина путем созерцания черных мешков. Кир полагал, что это хорошо: значит, общество стало более взрослым, если не сказать, поумнело.

— Ты… как? — Вадим гипнотизировал асфальт и теребил карман, в котором еще неделю тому носил пачку сигарет. Бросил. И пока держался. То, что после произошедшего не стрелял дозу отравы у окружающих, Кир полагал благом.

— Я? — он прислушался к себе и не без удивления обнаружил, что спокоен. По крайней мере, не стремится орать, кидаться на стены, рвать на себе волосы, либо обещать во всеуслышание скорую месть невесть кому. Напиться не хотелось тоже. — Да, ничего так.

— Ты бы попрощался.

Кир не сразу понял, о чем он вообще.

Вадим пояснил:

— Надо отпускать сразу, иначе потом сам же съешь себя поедом.

— Кого? Зачем?

— Димана.

Вот теперь до Кира дошло. И, пусть всякий имеет право на собственную философию, ему стало противно.

— Прощаются с живыми, Вадик. Трупам подобного не нужно, а мне тем более, — неловко было озвучивать истину, которую Кир полагал прописной, но и промолчать правильным не было.

— Это тебя на войне научили?

— Во время конфликта. Не путай, — попросил он.

Вадим вздохнул, глянул исподлобья.

— Кирилл, ты верующий?

— Смотря во что.

— Ну… как бы страна у нас православная. Я тебе Библию принесу…

— Боже тебя упаси, Вадик! Оставь себе.

Вадим снова вздохнул, но настаивать не стал. Кир, в свою очередь, решил не развивать тему. Вера — индивидуальное дело каждого. Кому-то для веры во что-то или в кого-то нужны единомышленники, необходимо собраться стаей и исполнять ритуалы. Ну и удачи им, пока не замышляют противозаконного и не лезут именно к нему, Киру, со своим «благом во Христе».

— Ребят, нашедших тело, ты, конечно, отпустил?

— После соблюдения всех формальностей, — кивнул Вадим. — А я пойду и поставлю свечку Диману. Да и стайру этому, человек все-таки.

— И фангам не забудь, — не удержался от подначки Кир, которой, впрочем, Вадим не заметил.

— Пожалуй. Стайры, пусть и нелюди, но иногда человечнее многих.

— Неужели?.. И многих душевных стайров ты знаешь?

— Не шипи ты гадюкой, не идет, — поморщился Вадим. — Никого не знаю, так… рассказывают.

— На базаре в воскресный день?!

— Хватит. Все равно же не сойдемся во мнении, поругаемся только.

— Поинтересуйся у бойцов, что именно придавливало купюру, когда они вошли, — резко сменил тему Кир.

— Хочешь сказать, мои ребята… — в голосе Вадима обозначилась искренняя обида и подозрение — неясно чего больше. В чем-то Кир даже разделил его недовольство, но выяснить сейчас было главнее, нежели пощадить чьи-нибудь чувства.

— Если бы купюра лежала на столе просто так, ее нашли бы на полу. Сквозняк, Вадик. Отвлекись уже от страха перед миром мертвых — кстати, ты замечал, что такой испытывают только последователи авраамических религий? — и включи мозг.

— Да твою же нелегкую, Кирилл! Пошли! — Вадим, резко развернувшись, направился в многострадальный подъезд и именно туда, куда Киру не хотелось.

— Слушай… — уже было начал он, но Вадим остановился у соседней квартиры, сорвал защитную ленту и открыл перед Киром дверь.

— Подожди там. Только ничего не трогай.

— Разумеется.

Квартирка представляла собой студию. Кто сотворил подобное в старом доме, для подобных перестроек не предназначенном, и зачем, вряд ли теперь удалось бы выяснить. Есть люди, которые любят отправлять естественные нужды в полях, а неуютно пристроившись под кустом. Вот и с личной жизнью у них также. Кир не представлял, как можно спать на кухне, в ванной и в туалете одновременно.