С четырьмя выбранными девушками совпадения не получилось. Решив, что завтра поставлю радиус побольше и не буду слишком привередничать, я закрыл Тиндер и пошел спать.

***

О Тиндере я вспомнил только вечером. День получился загруженным так, что ни минутки свободной, даже обедать пришлось перехваченным в буфете бизнес-центра пирожком, причем на ходу. В беготню, переговоры и документы чужеродным элементом вклинился Пашка: разумеется, Лизок уже наплакалась, какой я нехороший.

– Паш, давай не сейчас, - прижимая телефон ухом к плечу, я одной рукой листал распечатанный договор, а другой – его электронный аналог на мониторе. – Жопа горит, чует, Роскосмос вот-вот трахать будет. Не до твоей сестрицы сейчас, без обид.

– Да чего там обсуждать, я просто чтобы ты в курсе был: она в истерике и страшно на тебя зла. Вообще не понимаю, как ты ее терпел столько времени. Заслуженный мазохист республики.

– Паш, я сам не понимаю, но все, терпелка кончилась. Пусть истерит сколько угодно кому-нибудь другому. Я понимаю, ты хотел как лучше, когда нас познакомил, но…

– Жек, еще раз повторяю, я вас не знакомил. Это она все ныла и просила, а я отмазывался. А потом на днюху сама приперлась, я ее не звал. А мне что, за штаны тебя было от нее оттаскивать? Сам залип, на меня не клепай, плиз.

– Ладно, все проехали, - телефон выскользнул, и я едва успел его поймать. – За работу. А, стой. На Новый год вы уже договорились?

– Да, все путем. Обновим Олежкин новый дом. Баня, водка, гармонь и… нет, лосося не надо, не люблю рыбу. И, разумеется, без баб!

– Супер! – одобрил я.
– Так вот, меня тоже считайте. Я с вами.

Собраться без баб в праздник – тот еще квест. С каждым годом упоротых холостяков среди друзей становилось все меньше, и это было нормально, жизнь есть жизнь. Осталось нас всего четверо: мы с Пашкой, Витька Шаврин и Гришка Ремизов. Последним отвалился женившийся Макс Фокин, хотя у него и раньше были какие-то дамы, сначала одна, потом другая.

С Гришкой мы подружились в Сирии, хотя он был на десять лет старше. Я уволился в досрочно полученном звании капитана, а он после ранения ушел на пенсию полковником. Именно тогда мы познакомились и с Максом, военврачом, который очень удачно приехал в командировку и зачинил Гришке руку. Ну а с Витькой мы с пятого класса сидели за одной партой и продолжали встречаться, пусть и нечасто, но регулярно. Что касается Пашки, тот легко вливался в любой кружок по интересам и сразу становился там своим.

Этот злостный бабник уверял, что до тридцати точно не женится. До сакральной цифры осталось полгода, и теперь он уже говорил, что не собирался до тридцати, но не обещал бежать в загс вот прямо сразу в тридцать. Витька три года назад развелся и пока обратно в ярмо не рвался. Гришка, бездетный вдовец, наоборот, не против был жениться, но что-то пока не складывалось. Я прошлый Новый год встречал с Лизой, и на меня смотрели как на почти отрезанный ломоть.

С Олегом Шмелевым, Гришкиным приятелем, у которого планировалось отмечать праздник, я был знаком не очень хорошо, зато его отлично знал мой батя. Когда-то Олег начинал службу в спецназе под его командованием. Потом они, уже оба отставники, встретились в Сочи, в санатории ФСБ. Военный мир тесен – гораздо теснее гражданского. Осенью Олег купил домик в глухой деревне, километрах в двухстах от Питера, там и решено было отпраздновать, а заодно протестить все заявленные опции.

Открыв дверь квартиры, я чуть не убился о составленные у стены полки, о которых благополучно успел забыть. До сакральных двадцати двух ноль-ноль оставалось минут сорок, поэтому, даже не поужинав, я взялся за работу, благо шуруповерт – это не так громко и долго, как перфоратор. Хотя, наверно, кобрища, снова опередившая меня на стоянке, все равно плевалась ядом в потолок.

Извините, уважаемая, но закон соблюден. Придется немного потерпеть.

Когда полки наконец заняли свое место, я быстро сполоснулся под душем, сварил пельмени и открыл Тиндер. Мэтча так и не появилось, но лайков заметно прибавилось. Два года назад за первые дни было намного меньше. Правда, тогда я зачем-то выложил свои сирийские фотки, наивно полагая, что женщины любят военных – красивых, здоровенных. Но нет, не сработало. Фоточка в борцовке из качалки и упоминание о собственном бизнесе зашли намного эффективнее. Дешевый прием, но я ведь не жену там искал, а необременительных знакомств на пару встреч.

Увеличив радиус геолокации до пяти километров, я начал просматривать анкеты, лайкая всех, кто попадал под определение «пожалуй, сойдет», пока не завис на очередной, примерно пятнадцатой по счету.

С фотографии улыбалась… ну да, кобра собственной персоной. Ольга, двадцать семь лет. Вот и имя узнал. Все тайное рано или поздно становится явным.

Ё-мое, она, оказывается, умеет улыбаться! И даже… миленькая такая. Особенно на фотке в белом купальнике. Прямо модель. Есть за что подержаться.

Я еще вчера подумал, что у нее никого нет. От хорошей жизни, в том числе и половой, так не бесятся. Ну или наоборот – от такой мегеры лучше держаться на космическом расстоянии. В общем, все взаимосвязано. Порочный круг. Злая от недотраха, а недотрах от злобности. А улыбалась бы почаще, глядишь, все и наладилось бы.

Палец машинально скользнул вправо, к лайку.

Черт, зачем я это сделал? Если у нее подписка на премиальные функции, увидит, что я лайкнул – оно мне надо? А ведь ей тоже наверняка мою анкету показали. Вот только мэтча не хватало для полного счастья. Хотя это, конечно, ничего не значит. Да и не будет она мне сердечки слать.