Его рассказ длился почти час.

— Очень хотелось бы, чтобы вы мне верили, — произнес он в конце.

— Я тебе верю, — поспешила сказать я. Суббота не был таким категоричным и предпочел промолчать.

— До сих пор я так и не разобрался, во что меня втянули, — глухо произнес Саша. — Надеюсь, что вы теперь знаете больше, чем я, и поможете мне.

— Боюсь, многое до сих пор неясно, но кое-что действительно вырисовывается, — кивнула я.

Ночь рисковала затянуться, и я предложила выпить по чашке кофе. Когда вернулась из кухни, увидела, что Александр в одной руке сжимает гранату-лимонку с выдернутым кольцом, другой пытается это кольцо вставить на место, а смертельно бледный Суббота наблюдает за его манипуляциями.

— Ну вот и все, — улыбнувшись, сказал Подольский и протянул лимонку Субботе. — Положи куда-нибудь подальше. Надо же, как рука затекла.

Только сейчас до меня дошло, что Александр выдернул чеку давно, наверное, сразу после того как сел в кресло. То-то его правая рука постоянно находилась под сумкой. Бедный! Неужели после всего случившегося он в каждом видит врага и никому не верит?

— Ты считаешь, что в этом была необходимость? — спросила я.

— Не знаю. По всей видимости, нервы. Слишком часто меня пытались обмануть за последний месяц. А у твоего коллеги такое суровое лицо.

— Он не только коллега, но еще и друг. Если ты решил довериться мне, то должен верить и ему. Его зовут Андрей. Познакомьтесь.

Саша протянул руку, и Суббота, на мгновение замешкавшись, сдержанно пожал ее. «Ну и слава богу, — мелькнуло у меня в голове. — Нам ведь еще столько предстоит обсудить».

Явившись утром на работу, я не могла не удивиться тому, как быстро меняется отношение коллег к человеку, который оказался в опале. Еще вчера «Лесенька, Лесенька», а сегодня сухой кивок вместо утреннего «здравствуй». Даже охранник на вертушке при моем приближении нырнул под стойку, чтобы только не встречаться со мной взглядом. Я поднялась на второй этаж, прошла в конец коридора, заранее достав ключ от кабинета, чтобы побыстрее юркнуть в него.

— Ищенко! — окликнул голос за спиной.

Я обернулась и не поверила своим глазам. На пороге своего кабинета стоял Шевченко.

— Владимир Степанович, вы приехали!

— Приятно, что мои подчиненные соблюдают правила трудового распорядка, а то я боялся, что в мое отсутствие вы все от рук отобьетесь. А ну-ка, зайди ко мне.

Я не ожидала, что мой начальник вернется так быстро и, разумеется, была довольна.

— Как командировка?

— Удачная, даже более чем. Надеюсь, что и у тебя все в полном порядке.

— Шутите? У меня тут полный завал.

— В самом деле? — Пиночет улыбнулся.

— Еще какой! Дело вот шьют. — Я старалась говорить с иронией, в тон с Шевченко, хотя на душе скребли кошки. — Остапенко нашли с простреленной головой, слышали?

— В курсе.

— Так вот, есть мнение, что это я его до самоубийства довела. А вы, вероятно, и не догадывались, какой рядом с вами монстр. Слабонервного майора не пожалела. — Я с горечью усмехнулась и добавила: — А на самом деле его убили. И я даже знаю, кто это сделал.

Шевченко помотал головой, словно отказываясь верить услышанному.

— Вот тут ты ошибаешься.

— Подождите делать выводы. Я вам сейчас такое расскажу!

— Знаю я, что ты скажешь. Вместо Остапенко оборотнем оказался его подчиненный, старший лейтенант Зозуля. Ему удалось перевести стрелки на своего непосредственного начальника, а заодно и тебя подставить. Он же имитировал самоубийство. Однако с правой рукой маху дал.

— Верно, — озадаченно протянула я. — А вы откуда знаете?

— Я же твой наставник. Положение обязывает. Еще я знаю, что Зозуля майора Остапенко не убивал. То есть майора вообще не убивали.

— И вы туда же, Владимир Степанович! Не поверю я, чтобы майор по своей воле мог свести счеты с жизнью!

— Живой он, твой Остапенко, живой! Сидит сейчас на конспиративной квартире МВД, телевизор смотрит, в потолок плюет. Его сослуживцам было объявлено, что родственники Остапенко увезли его тело в другую область, на родину. Это чтобы инсценировкой похорон не заниматься. Хлопотно больно… Что с тобой, Леся! Ты это… сядь.

Пиночет пододвинул стул и помог мне сесть. Я же не могла прийти в себя от шока. Надо же, не жизнь, а сплошное кино. Не знаешь, к чему быть готовой через полчаса.

— Значит, инсценировка?!

— Да.

— Гады вы все, вот что я вам скажу.

— Ну-ну, успокойся. Идея эта принадлежит самому Остапенко. Он понял, что кто-то из его отдела сотрудничает с криминалитетом, но не мог выяснить, кто именно. Под подозрением оказались трое. Поэтому было решено устроить представление. Наврав председателю комиссии о тебе и о том, что для Остапенко было не важно, с какой руки стрелять, Зозуля себя выдал. Виталий Сергеевич — левша стопроцентный. Он специально ствол не в той руке держал, чтобы посмотреть, как Зозуля отреагирует.