— Ну что ж, ни пуха ни пера. В Шанхае встретишься с Василием. Он поможет освоиться, наладить работу…

За час до отъезда Рихард приходит к Кате:

— Я некоторое время не смогу у вас бывать… До свидания, моя учительница.

— Вы уезжаете, Рихард? Куда?

— В тридевятое царство, тридесятое государство, — отшучивался он, с грустью глядя на нее.

— Надолго?

— Не знаю. Хочу попросить только об одном: пока буду в отъезде, не берите себе другого способного ученика. Хорошо?

Город о трех лицах

Маршрут Рихарда до Китая был очень сложным. Сначала Зорге поехал через Париж и Марсель. Затем плыл на пароходе через Суэцкий канал, с заходом в порты Коломбо и британскую колонию Гонконг. Параллельно из Берлина в Китай направлялась группа германских военных советников, которым с января 1930 года предстояло работать при нанкинском правительстве.

В группу входили подполковники Гузе и Хаубс, майоры фон Кнобельсдорфф и Круг, капитан барон фон Хунольштайн. К ним у Зорге были надежные подходы, и они окажут разведчику немалую помощь в Китае.

Зорге приехал в Шанхай мглистым январским днем 1930 года. Над городом низко повисли тучи. Казалось, они спрессовали воздух, и он был тяжелым, влажным. Рихард с интересом оглядывался по сторонам. Все, что изучал он там, в управлении у Берзина, было теорией. А теперь страна предстала перед ним во всей своей реальности.

Он остановился в отеле рядом с авеню Жоффр. В этом же отеле его ждал Василий.

— Начнем с рекогносцировки, — сказал он.

Авеню Жоффр — с каштанами по обеим сторонам и бесконечными магазинами и магазинчиками; улица упиралась в набережную реки Хуанпу. Она была заполнена людьми, автомобилями, рикшами. В движущейся толпе звучала английская, французская, немецкая речь. И редко — китайская.

Василий остановил такси — крашеный-перекрашенный рыдван, марку и год рождения которого не взялся бы определить и эксперт. Водитель-китаец вел автомобиль в общем потоке, пронзительно сигналил, тиская левой рукой резиновую грушу клаксона.

— Прежде всего проедем на набережную, потом — в международный сеттльмент, а потом уже в китайский город, — тоном заправского гида сказал по-английски Василий.

Рихард внимательно слушал Василия. С ним он подружился еще во время подготовки к поездке в Китай. Знал, что Василий — давний товарищ Берзина. В гражданскую был комиссаром полка и бригады, в управлении начал работать одновременно со Стариком, много раз выезжал со специальными заданиями за рубеж. Последние годы занимался Дальним Востоком, выучил китайский язык плюс к тем нескольким европейским языкам, которыми овладел раньше. Василий не сдерживался в выражениях, придирался даже к мелочам. Здесь, в Шанхае, Рихард с первых минут почувствовал: Василий знает этот город так, как будто в нем родился, — крупнейший город мира с трехмиллионным населением.

…Выехали на набережную Банд. Вдоль берегов реки тянулись пристани. Теснились пароходы под флагами разных стран мира, перекликались гудками. Океанские суда, как мошкарой, облеплены джонками. По сходням и трапам сновали кули с огромными тюками на костлявых плечах. Порт Шанхая по величине занимал пятое место в мире — после портов Нью-Йорка, Сингапура, Антверпена и Гамбурга. У причалов его могли одновременно стоять более полутора сотен судов. Но, как заметил Рихард, нигде ни одного крана, ни одного транспортера. Только "живые механизмы" — кули.

Особенность Шанхая-порта была в том, что он связывал океан с самыми глубинными районами Китая. Город находился в нескольких десятках километров от берега Восточно-Китайского моря на притоке реки Янцзы — Хуанпу, в самом начале Великого речного пути. Океанские суда могли подниматься по этому пути почти на тысячу километров в "чрево" Китая, а речные — без малого на две тысячи. Порт находился на самой середине пути между Западной Европой и Соединенными Штатами. Уже одно это вызывало повышенный интерес империалистических держав к Шанхаю.

В конце знаменитого Банда, в том месте, где между махинами небоскребов зеленели аккуратно подстриженные газоны у здания британского консульства, Василий попросил шофера остановить машину.

— Выйдем-ка на минуту, — предложил он Рихарду.

Они подошли к воротам спускавшегося к самой воде небольшого сада. По обеим сторонам узких дорожек цвели тысячи роз.

— Какие чудесные цветы! — невольно вырвалось у Рихарда.

Потом они миновали набережную, въехали в международный сеттльмент. То, что Рихард узнал в Москве из книг и бесед, теперь предстало перед ним воочию. Шанхай был чудовищным городом: государством в государстве, а точнее, тремя государствами. Международный сеттльмент, захвативший больше половины Шанхая, был, по существу, полной собственностью британской короны. Власть в нем принадлежала английскому консулу. Своя армия. Соответственно своя полиция, разведка и контрразведка. Англичанам принадлежала и вся земля в сеттльменте. В их руках находилась внешняя торговля Шанхая, судоходство, банки. Но англичан теснили американские, французские, немецкие и японские финансисты.

Рыдван загрохотал по главной улице сеттльмента — Нанкин-роуд… Мимо тянулись тяжелые, массивные фасады Гонконг-Шанхайского банка — финансовой цитадели Британской империи, телефонной компании, банков и компаний поменьше. У подъездов — дорогие автомобили. Зеркальные стекла. Рекламы ресторанов. Белобрысые подростки в шортах с небольшими ранцами за плечами, монашки в серых накидках и ослепительно белых чепцах, какие-то джентльмены с тяжелыми золотыми брелоками — пестрая, шумная толпа европейцев. Рихарду показалось, что он и не совершал длинного путешествия. То, что происходило за окнами машины, скорее напоминало Лондон или Нью-Йорк.