Шрифт:
— А можно? — я робко опустила взгляд. — Вдруг там что-то личное?
— Думаешь, мне наткнуться на откровения папы будут менее странно? — Никониэль усмехнулся. — Очень надеюсь, что там нет чего-то совсем уж эротического, иначе умру от смущения и неловкости, — он потёр шею, и мы сели на небольшой диванчик.
Не считая размашистой надписи «Натаниэль Бетани», форзац чистый. На первой странице нас ждала расчерченная таблица на месяц, где в каждом окошке мелким почерком были расписаны дела, встречи и другие важные пометки. Просмотрев их и не обнаружив ничего особенного, я перевернула лист.
Несколько страниц описаний экспериментов, формулы, расчёты, непонятные колонки цифр. Иногда встречались заметки в духе «изменить порядок компонентов» или «протестировать в магнитном поле». Время от времени Натаниэль фиксировал показатели здоровья Ирвина и Ника, описывал последствия приступов. Спокойно, будто не о детях писал, а проводил очередной эксперимент.
Следующие страницы интереса не вызвали. Много цифр, стрелочек, схематичных рисунков.
Неожиданно в голове будто револьвер громыхнул, и я замерла, глядя на одну из страниц.
«…Утренний поезд отменили, дикие испортили пути. Решил заехать в лабораторию узнать про внедрение импульсной системы, чтобы не терять время. Заметил ребёнка без животных признаков…»
Я нахмурилась. Ребёнка? Над детьми не ставят опытов. Тем более если ни шерсти, ни хвоста нет.
«…В сознание не приходит, доставили с большой кровопотерей. Множество травм. Забрал. Мальчика накачали экспериментальными сыворотками в таком количестве, что если бы он уже не умирал, то начал бы. Поставил на капельницу с глюкозой…»
Дальше шли его заметки и размышления на тему спасения жизни. Этот ребёнок — Хакан? Что с ним случилось? Почему его не отвезли в больницу?!
«…День шестой, пришёл в сознание. Провалы в памяти. Помнит своё имя, сколько лет и в каком городе жил. Родителей нет. Возможно, не говорит. Послал запрос на все бумаги, что завели на него в лаборатории, возможно что-нибудь найду…»
Дальше страницы стали «обычными», столбики цифр, формулы, результаты экспериментов. Я так сосредоточилась на поисках новых заметок о Хакане, что подпрыгнула, когда Ник обратился ко мне.
— Хакан был избит. Сильно это я точно помню. Значит, папа пишет о нём. Постой. А это что?
Прямо посередине страницы был крупно выведено стихотворение:
«На тёмном пыльном чердаке, где места не гостям. Весь свет лишь в золотом стекле и звуке эха по углам».
— Может, я и правда перечитал Затерянный холм и похожие приключенческие книги, но мне кажется — это какой-то шифр, — Ник посмотрел на меня. — Как думаешь?
Глава 52
— И правда, как в Затерянном холме! — я навострила уши.
— Любимый «чердак» отца — кабинет, в который он никого не впускал.
— Там есть «золотое стекло»? Или это тоже метафора?
— Окна обычные, — Ник задумался. — Нужного оттенка не припомню.
— Тогда посмотрим на месте, — я оживлённо махнула хвостом.
За всё время я лишь пару раз поднималась на чердак. Тут тоже было несколько комнат, но я приходила оставить коробки с ненужным хламом и в закрытые двери не ломилась. Ник обогнул горы коробок и остановился перед центральной дверью. Затем послал внутрь скважины голубоватые искры и открыл.
В косых лучах солнца, падающих в центр комнаты, танцевали пылинки. Мне показалось, что они похожи на золотые блёстки.
Кабинет выглядел обычным. Ник работал в лаборатории, там же вёл записи, а тут сразу и не поймёшь, чем занимался хозяин. Вдоль стен книжные шкафы, у окна большой стол, укрытый толстым слоем пыли. Я уже порывалась отпроситься принести сюда ведро и тряпку, но сдержалась.
Ник вздохнул с грустной улыбкой. Для него это место наверняка как памятник. Я вошла осторожно, боясь, что призраку хозяина комнаты не понравиться. Интересно, как бы отнёсся Натаниэль к нашему браку?
— Весь свет лишь в золотом стекле и звуке эха по углам, — повторила я загадку.
Ник тоже огляделся.
— Если следовать логике. То нужно посмотреть по углам. Давай, ты поищешь золото на левой стене, я на правой.
— Хорошо.
Я пошла вдоль стеллажей, рассматривая корешки. Может стекло, это не сосуд или посуда, а книга? Тут только научная литература, многие названия я с первого раза выговорить не смогу. Стекло… золото, тут всё по алфавиту, значит можно пройти дальше. О! «Приготовление окрашенного легкоплавкого стекла». «Имитация драгоценных камней из стекла». «Оптическое материаловедение: оптические стёкла», может это? Выбрав ещё пару книг, я без надежды на успех понесла их на столик у дивана.