– Понравился… - вышло хрипло, и, вообще, потребовалось время, чтоб изгнать из головы порно-картинку со стволом.

Дикая какая-то ситуация. Идиотская. Мне бы тут дожимать мужика на жалость, казаться максимально беззащитной и глуповатой, а я… О всякой фигне думаю.

– Понятно.

Мужик помедлил, взгляд его стал тяжелее. Жутче.

– Сюда иди.

Приказ прозвучал хлестко, словно плеть щелкнула. Я подпрыгнула и сделала шаг к нему, прежде, чем сообразила, что делаю.

Остановилась.

Мужик выдохнул дым. Прищурился. Очень страшно. Просто очень. Ноги дрогнули.

– Ближе.

Мамочка моя… Чего ему надо-то?

Еще шагнула. Он смотрел, медленно проходился от моих ног в грубых ботах до кривой короны на голове, и взгляд его все тяжелел, буквально физически ощущался.

– Ну? Ближе, воровка.

Шагнула. Очень сильно контролируя свои колени. А то прямо сейчас друг о друга стучать бы начали.

Встала в метре от него.

– Этот костюм – подарок моей сестре.

Голос, холодный и равнодушный, прозвучал еще хлеще, чем до этого.

– Его заказывали у какого-то крутого дизайнера.

Ну еще бы… Сваровски, соболь и парча… И на мне. На воровке.

Тихо и аккуратно выдохнув, вцепилась в пуговицу на камзоле. Выгляжу, наверно, дико. Растрепанная, корона криво, пуговицы полуоторваны… Черт… За всю жизнь не расплачусь…

– Снимай.

Да без проблем!

Не задумываясь, дернула опять пуговицы, одна из них сразу, печально треснув, повисла на ниточке.

Черт!

От страха снова перехватило дыхание.

– Плохо, Саша. Все это очень плохо.

А потом он резко встал и в один шаг покрыл расстояние между нами. И оказался близко.

И , мамочка моя, какой же он был огромный! Пугающий просто!

Я попыталась отшагнуть назад, но он не позволил.

Положил свою здоровенную ладонь на мой дрожащий кулак, сжимавший нервно пострадавшую пуговицу, стиснул. Вторая ладонь коснулась подбородка, поднимая его так, чтоб он мог в глаза посмотреть.

– Никуда не годится, воровка. Да?

О чем он? О чем?

– Да… - выдохнула я, даже не соображая, с чем сейчас согласилась. С тем, что все это никуда не годится, или… Или с чем-то другим?

Мне уже не было страшно. Мне было жутко. Внутри все словно замерло, заморозилось. И не было ни слов, ни мыслей.

А он был.

Страшный, огромный, пугающий мужчина, стоящий так близко. И пахло от него деньгами, властью и спиртным. И еще чем-то. Тоже страшным. Так , наверно, пахнет обреченность.

Большой палец мимолетно , еле заметно, огладил кожу подбородка, а потом меня резко подхватили под попу. Подбросили, так, что прямо перед глазами оказались его губы. Твердые и красивые. Щетина темная, словно не брился пару дней… Сигаретами пахнет. И коньяком.