На всякий случай, прежде, чем спрятать звезду, я её внимательно осматриваю — вдруг плесень всё-таки уцелела? К счастью, ничего похожего. Я опускаю звезду в нишу, но запереть тайник не успеваю. С луча, увенчанного фиолетовым кристаллом срывается вспышка света, и у меня перед глазами появляются чужие лица, десятки незнакомых лиц. Почему-то хорошо видны лица девушек, а лица мужчин полустёртые.

Знакомые лица в видении тоже появляются — Юрита, отец, брат, Мей и Дариан. У папы размылся контур головы, видение расползается в неопрятную кляксу там, где должен быть висок. Лицо Дариана испорчено меньше, но всё равно оно блёклое.

Артефакт показывает, кого и насколько сильно затронуло проклятие? Леди, не обучавшиеся магии, пострадали меньше и оттого их лица чётче.

Так…

Мы потомки Феникса, вышедшего из самой Бездны, так? Возрождаться для нас естественная способность. Почему я должна принимать на веру суждение светлой Кирин? Семь разноцветных кристаллов буквально напрашиваются использовать их как палитру красок, и я мысленно прошу звезду “восстановить” лица. Тяжёлое решение, но я его принимаю — восстанавливать я буду не всех сразу, а для начала наименее пострадавших членов рода.

Одно лицо почти исчезло, оно представлено грязным овалом, и я не представляю, сколько сил нужно влить, чтобы спасти этого человека. Дело не в том, что я не хочу помочь, я боюсь, что артефакта на всех не хватит, а значит самые тяжёлые случаи отправляются в конце очереди. И я даже для отца не сделаю исключения, не выдвину его из середины списка вперёд.

Полагаю, мне нужно будет навестить звезду завтра…

Закрыв тайник, я покидаю ритуальный зал. Гведо меня почему-то не ждёт снаружи. Я возвращаюсь в вестибюль, но там уже никого. И сумку утащили. А в сумке, между прочим, приглашение на тёмный приём, который, как я успела глянуть, пройдёт в Костяном дворце Чертогов Смерти. Это приглашение, которое я готова позволить увидеть пусть даже родне.

— Юджин! — вниз сбегает Юрита. — Мы правда будем жить здесь? Леди Мей сказала, что выделила нам жилые, а не гостевые комнаты.

— Да, Юри, мы остаёмся в столице, — киваю я. — Проводишь к маме?

Я хочу не столько проверить, как её устроили, сколько попросить помощи. Сейчас, когда я внезапно стала главой рода, мы вполне можем полагаться на финансы рода, но мне не нужны упрёки в жадности, не нужны разговоры, что первое, что я сделала, получив власть — запустила руку в казну и накупила дорогущих тряпок. Опять же, деньги рода это не личные деньги, и за них нужно отчитываться. Я не обеднею, если обналичу один из векселей. Тем более мне обещали долю от добычи в землях Гельдернов. Пусть мне выделят крошку, это всё равно будет приятно для кошелька.

С ведением хозяйства я не дружу, а вот мама… После переезда хозяйство вела экономка, но мама, насколько я помню, живо интересовалась тратами и часто засиживалась с книгой учёта, училась. Пожалуй, я даже могу отдать маме один из векселей, он ведь всё равно на предъявителя, и не важно, кто именно пойдёт в банк.

— Дочка?

— Как ты, мам?

Она пожимает плечами:

— Юджи, почему мы в крыле основной ветви?

— Разумеется, потому что мы теперь основная ветвь, — хмыкаю я.

— Как?

Я в ответ улыбаюсь, притягиваю к себе счастливую сестрёнку и излагаю маме проблему покупок, которую хочу на неё взвалить. И если Юри просто радуется будущим обновкам, то мама хмурится:

— Дочка, разве мы можем себе это позволить?

— Определённо, да.

— Хорошо… Я верю тебе, Юджин.

Мама намекает на то, что я выбрала Тьму? Я благодарно улыбаюсь. Мне кажется, если бы герцогиня Флойтская узнала, что одна из её дочерей связалась с запрещённым культом, она бы не только не поддержала дочь, но и сдала бы её светлому храму. А моя мама даже отговорить меня не пытается, лишь безоговорочно принимает моё решение и доверяет мне.

Я начинаю чувствовать себя счастливой.

Ещё бы отец восстановился. Зная о проклятии, точившим его ещё задолго до моего рождения, я не могу винить папу за случившееся, но в то же время я не представляю, сможет ли мама не столько простить — простить легко — сколько принять его обратно и относиться к нему с прежним теплом. Они ведь были хорошей парой, но…

Но к чему думать о пустом, когда меня ждёт работа?

Как глава рода для начала я обязана знать всех своих родственников, а значит мне предстоит зазубрить десятки имён, а то и сотни имён, и не просто зазубрить, но и запомнить, кто кому кем приходится. А ещё прямо сейчас я должна выступить перед теми родственниками, кто проживает в доме и ещё сохранил хотя бы относительную вменяемость, отправить официальные послания ветвям, столицу покинувшим, пригласить их. Бездна, на что я подписалась?! Я толком не начала, а уже завидую Дариану, так удачно избавившемуся от головоной боли, которую по недоразумению называют местом главы.

А ещё приём у тёмной госпожи…

— Леди, — шепчет просочившаяся в кабинет тень. — Поскольку у вас нет подходящего для сегодняшнего вечера наряда, я взяла на себя смелость подготовить его для вас. Вы не против, леди?

— Я буду очень признательна, — если наряд не окажется слишком экзотическим.

Примерять погребальное платье, снятое с какого-нибудь скелета, я всё ещё морально не готова. Меня успокаивает, что предлагать вещи с чужого плеча дурной тон, и он, вероятно, распространяется и на тех, кто ушёл за черту.