— Весьма запутанно. Но верно ли я понимаю, что он выбирает жену из обычных дворянских родов?

— Всё так, — подтвердила Трубецкая. — Главное, чтобы он был союзным, либо партнёрско-деловым. К тому же боярских родов не сказать, что и много. И многие бояре не желают мешать свою кровь с другой боярской кровью, а вот взять третьей супругой или наложницей, то это запросто. Само собой, если это не Романовы, вот уж у кого секретов полно, Виктории и её сестрам будет из чего выбрать, — фыркнула весело девушка.

— А Ростислав?

— Он цесаревич, — философски изрекла Алина. — Будущему императору по закону полагается только одна жена, но покамест он может спокойно спать с кем угодно. Поэтому внебрачные дети у них огромная редкость.

— Как понимаю, спит он сейчас с Голицыной? — ухмыльнулся понятливо я.

— И с ней тоже, — с весельем в голосе подтвердила Трубецкая, но уже через миг голос её вдруг поник и смутился, а следом та заёрзала у меня на груди. — А у тебя… у тебя уже кто-то был до меня? Ты не думай, что я ревную, ну… если только капельку. Просто я их знаю?

— Ты их не знаешь, но когда мы выберемся отсюда, я вас обязательно познакомлю. Договорились? Уж с ней-то вы точно поладите.

Или с ними? Хельга обещала заглядывать. Хотя и на фон Тек и на её лисиц у меня имеются деловые планы. К тому же с Машей всё неопределённо, но зная её, она может найти себе какого-нибудь дворянчика из Красноярска. Надеюсь, воспитание Славы и моё не прошло зря.

— Договорились, — удовлетворенно кивнула девушка, мазнув меня по щеке губами и прижимаясь к груди еще сильнее.

— Знал, что ты редкостная умница, — улыбнулся я. — Ты ведь понимаешь, что общаться и веселиться ты можешь с кем угодно, но любой, кто захочет протянуть к тебе руки лишиться жизни. Не жалеешь о своём поступке?

— Ни капельки! — отрицательно замотала головой, а через мгновение девушка опять меня оседлала, отбросив в сторону одеяло, вновь представ передо мной в полном неглиже, и медленно приблизив своё лицо к моему, внимательно посмотрела мне в глаза. — Я сделала свой выбор. Ты — мой избранник.

Хм. Не лжет и говорит сущую правду. Бездна, я честно думал, что такие глупышки уже вымерли, но не скрою, на душе приятно.

Через миг с радостным визгом Алина снова оказалась подо мной, а пламя возбуждения вновь начало распаляться в душе, стоило взглянуть на столь соблазнительные изгибы и манящие губы.

— Хочешь… еще? — с явным волнением шепнула мне на ухо Трубецкая. — Можешь делать всё, что желаешь. У тебя ведь были… какие-нибудь различные сексуальные фантазии? Доминировать над целой боярышней и обесчестить её дорогого стоит…

Не только редкостная умница, но и редкостная чертовка. Заведет даже мертвого.

Вот только моему желанию не суждено было сбыться. В следующий миг в стену гулко постучали, а пару секунд спустя каменная дверь щелкнула и стала отходить в сторону, а следом из проёма прямо в комнату шагнула Калира, застав нас с Алиной в весьма откровенном образе.

— Ой! Простите! Я… я не знала… — вырвалось у дочери патриарха.

За долю вдоха серый цвет лица альвы вплоть до самих ушей резко потемнел, что отчетливо говорило о её смущении, и та медленно стала делать шаги назад. Правда, и сама Алина была не менее смущенной и раскрасневшейся.

— Еще раз простите, что помешала! — вновь раздался приглушенный голос Калиры из-за каменной стены. — Но так уж вышло, что тебя, Захар, желает видеть мой отец. Он готов… дать тебе свой ответ.

Так быстро? Весьма оперативно. Похоже, бурная ночь была не только у нас с Алиной сегодня. У патриарха она была не менее бурной на мышление.

— Всё в порядке, Калира. Подожди немного, я быстро, — а после мой взгляд наткнулся на разорванные альвийские одежды Трубецкой.

Трепещи Ракуима! Погорячился, твою мать!

— Калира, прошу меня простить, но я случайно порвал одежду у своей спутницы, ты не могла бы подобрать ей еще что-нибудь из своего гардероба?

— Да! Разумеется! Мне не сложно! — послышался взволнованный голос альвы и та стремглав куда-то быстро умчалась.

Пока смущенная Алина возилась под одеялом пытаясь отыскать свои сексуальные чулочки и всё к ним прикладываемое, я в свою очередь неспешно набрасывал на себя все выданные пожитки, но уже в следующий миг из-под края одеяла выглянуло смущенное и одновременно удивлённое личико магини.