Но… Она вовсе не пустует!

Ирис стремглав бросилась к кровати и замерла над спавшей в ней девушкой. Белокожая, невысокая, с ярко-рыжей копной кучерявых волос она нагло нежилась в постели.

— Ты кто такая? — задала она вопрос, пытаясь придать звонкому голоску суровости.

Девушка проснулась, но сонно клипая зеленющими глазами, не могла сообразить, что же от нее хотят.

— Ты что-то спросила, девочка?

— Да как ты смеешь вылеживаться в постели, когда к тебе обращается принцесса?!

— Я не знала, что ты принцесса, — рыжая мило улыбнулась, чем еще больше разозлила девочку.

— Я приказываю тебе встать, когда со мной разговариваешь!

Велма, секунду подумав, все же решила не спорить со вздорной девчонкой, а села на кровати, прикрыв свою наготу простыней.

— А где Олих? — спросила она, решив, что общество странного ребенка ее напрягает.

А девчонка неожиданно подскочила и отвесила ей звонкую оплеуху.

— Для тебя он — господин Олих! А я — пока его нет, твоя госпожа. И приказываю немедленно покинуть эти покои. Сегодня ты будешь работать на конюшне!

— Вы, госпожа, — держась за щеку и даже не сдвинувшись с места, произнесла Велма, — делаете ошибку. Я — женщина Олиха. И он лично велел мне находиться в этих покоях и этой постели.

— Ты — шлюха моего брата. Но это не дает тебе права перечить мне.

Маленькая мерзавка стремглав выскочила из комнаты. В коридоре ее перехватила Труди.

— Ирис, девочка моя! Ты делаешь ошибку! Твой брат любит эту женщину и ты не имеешь права принимать за него решения.

— Идите в свои покои, мама. И не выходите оттуда, пока я не позволю. Женщину, которую любят, не прячат от всех. А я не потерплю, чтобы шлюха со мной спорила!

Девочка указала матери пальцем на ее покои и не опустила руку, пока та, бросив на дочь печальный взгляд, не скрылась в своих покоях.

— Стража! — вдруг зычным голоском прокричала девочка. — Отведите эту женщину в темницу. Немедленно!

Стража, молчаливо застыв, смотрела на вздорную принцессу.

— Госпожа! Господин Олих запретил кому либо касаться его женщины.

— Тогда и не касайтесь! Заковать ее в цепи! И закрыть в темнице!

В первое мгновение, услышав приказ, Велма не могла поверить, что это происходит с ней на самом деле! Еще утром она была обласкана своим мужчиной, а вот теперь ее собираются заковать в кандалы!

Быстро вскочив с постели, она только и успела натянуть на голое тело платье, как в комнату вошли два стражника. Пряча и опуская глаза, они заковали ее руки и ноги в кандалы и повели прочь.

У входа стояла девчонка, сверля ее насмешливым взглядом.

— Ты думаешь, мой брат простит такую дерзость своей шлюхе? Да ты сгниешь в темнице! Это Я тебе говорю.

После того, как ведьму, не проронившую ни единого слова, ни единой слезинки, увели в подвал, в темницу, Ирис велела:

— Уберите в этих покоях все. Отныне здесь будет жить моя мама!

Служанки и слуги стояли растерянные, испуганно тараща на девочку глаза. Никто и никогда не позволял себе отменять приказы господина Олиха. Они даже не сомневались, что гнев его будет страшен. Вот только на чью голову он падет?

Спустя какое-то время, та же стража, что увела одну ведьму в темницу, привела другую, рыдающую и сопротивляющуюся, в покои Олиха.

— Ирис, ты делаешь огромную ошибку! Ты не имеешь права так поступать! Я не могу жить в этих покоях.

— Моя мама не будет жить в покоях худших, чем те, в которых жила гулящая женщина. И не зли меня, мама. Я ПРИКАЗЫВАЮ тебе жить здесь. А когда вернется Олих, я все ему расскажу, и он согласится с моим решением.

Следующие две недели, пока драконы наводили порядок на границе, Велма провела, прикованная к стене в темнице. А Труди, мать Ирис, поселилась в личной спальне Олиха. Ни ее слезы, ни мольбы, не изменили решение Ирис. Но Труди, все же, не решилась лечь в чужую постель. Она ночевала в большом кресле, стоявшем в углу спальни. Каждый вечер маленькие прозрачные дракончики, размером не больше воробья, с едва заметными крылышками, приносили через открытые окна письма. То в письмо был вложен цветок, то красивое перышко, то еще какой-то небольшой подарок.

Труди понимала, кому предназначены эти трогательные послания и прятала их от дочери, не распаковывая, понимая, что вредная девчонка попросту уничтожит их. И с ужасом ждала того момента, когда вернется брат ее дочери и увидит вместо своей любимой, ее. Чужую ему женщину. В лучшем случае ее выставят из дворца. О том, что случится в худшем случае, она даже думать не хотела. Не могла. Боялась. До колик в животе.

И вот, когда дракончик-письмоносец принес очередное послание, она все же не выдержала. Заранее приготовив письмо, она честно рассказала в нем о том, что произошло в покоях Олиха. Вложив в лапки это письмо, она мысленно попросила прощения у своей дочери, и принялась ждать. Интуиция подсказывала ей, что безнаказанной выходка ее дочери не будет.