– Он не доберется, – перебил его Бармалан. – Такие, как я, вне Совета. За нами ведут охоту, но мы умны и хитры. А я теперь для всех я мертв. Вам лучше делать, что я вам скажу, а не то упокоитесь в склепе – по-настоящему.

На этот раз мы вляпались по-крупному, но поверить в это пока не получалось. Ведь нас двое – нет, четверо, или даже пятеро, если считать Бублики и Эвана, – против одного старикашки! И добро всегда побеждает зло, даже если зло вооружено магией.

Поэтому я спросила довольно нахально:

– Что же вам нужно?

– Сначала скажи, где ты взяла это.

Бармалан пошарил под пюпитром и вытащил мою воровскую добычу – книгу Тахира и мешочек с Орбусом.

– Надо же, какими вещами обзавелась иномирянка, несведущая в магии! – Бармалан поцокал языком. – Как они к тебе попали? Ведь этот трактат существует в единственном экземпляре и принадлежит магу, который добровольно с ним никогда не расстанется.

Он с подозрением посверлил меня красноватыми глазами.

– Отвечай!

Я помотала головой, но тут мои ноги обожгло, как будто по ним хлестнули крапивой, а в воздухе возле колен заплясали искры.

Намек был недвусмысленный – на вопросы Бармалана лучше отвечать.

– Украла, – выпалила я. – У Тахира.

– А! У Тахира-аль-Таккара! Так и думал, – прошипел Бармалан с яростью, но и некоторым облегчением. – Ты же воровка, я и забыл.

Он злобно осклабился, но потом улыбнулся.

– Представляю, что Тахир с тобой сделает, когда узнает.

Бармалан швырнул книгу на пол, и древний трактат вспыхнул ярким пламенем. Страницы жалобно шелестели, скручивались и чернели, и через секунду от книги осталась лишь обуглившаяся кожаная обложка. Я закашлялась от едкого дыма.

– Вот и все, – удовлетворенно сказал Бармалан. – Теперь тайной создания анаман-либри владеют только два колдуна в Эленвейле. И лишь один может обойтись без трактата Немертвых при проведении обратного ритуала. Это я! Потому что я превзошел своего учителя.

Эван всхлипнул.

Я прижала руки к занывшему сердцу. Теперь я никак не смогла бы вернуть жертвы Бармалана в их тела – даже если бы овладела тайной заклинания! И никто не сможет. Надежды на то, что Бармалан сжалится и возродит свои жертвы, не было.

С безрассудной храбростью Матеус бросился на Бармалана, но успел сделать лишь шаг, как в воздухе протянулись огненные нити и вонзились в его в грудь десятком игл.

Матеус дернулся; запахло паленым, от его одежды потянулся дым.

– Оранжевые сцинтиллы больно жалят, – сообщил Бармалан.

И хотя меня сцинтиллы не коснулись, я испытывала те же страдания, что и Матеус. С тревогой я смотрела на его побледневшее лицо. Привалившись к исходящей паром стене, Матеус тяжело дышал, но собрался и сумел послать мне ободряющую улыбку.

«Мы справимся», – прошептал он одними губами.

Я горестно покачала головой и перевела взгляд на Бармалана. И заметила в нем кое-какие изменения. Он как будто сморщился и держался рукой за стол. Шумно дышал, на его лбу блестели капли пота.

Понятно – применение черной магии отнимает у колдуна силы. Вот и ответ на загадку – ничто не дается просто так, именно поэтому Бармалан прибегает к колдовству нечасто.

А значит, у нас есть шанс!

Если его провоцировать, заставлять раз за разом колдовать и истощать свои ресурсы, сумеем ли мы довести его до изнеможения?

Такой план был чреват опасностями и сулил новую боль, но рискнуть стоило.

Решила начать с самого безопасного – с отвлечения внимания.

– Это вы убили могильщика Дува? – спросила я с горячим интересом.

– Пришлось заставить его замолчать, – бросил Бармалан равнодушно. – Сначала он помогал мне, а потом захотел получить больше за свою помощь. А у меня правило: никаких уступок шантажистам.

– А что вы сделали с доктором Каспером?

– Ничего, – насторожился Бармалан. – Это он меня сдал? Ну, он у меня попрыгает, жалкий докторишка! Никому нельзя верить, что за времена пошли!

Бармалан пришел в ярость, воздух затрещал от искр.

Такой результат мне не понравился, и я поспешила уверить Бармалана:

– Доктор уехал, он ничего никому не сказал. Просто я подумала...

– Больше не думай, у тебя это плохо получается.

– Но зачем вы притворились мертвым?

Бармалан, однако, устал отвечать на вопросы.

– Не твоего ума дело, – отрезал он. – Этого потребовали обстоятельства.

Он подошел к подвесному амулету и принялся подкручивать колесики.