– Наклеить картинку на фанеру, а потом выпилить фрагменты. Так, где тут клей?

А вот клея-то и не нашлось! Вот досада.

– Ищи сухой столярный клейстер, – посоветовал Эван. – В хозяйстве переплетчика он точно должен быть.

Банка с порошком отыскалась на нижней полке.

– Его надо развести водой?

– Его надо варить. Умеешь?

– Нет. У нас на Земле в магазинах продается готовый клей.

– Какие вы там все избалованные! Хорошо, что у тебя есть я. Слушай, что нужно делать...

Рецепт оказался непростым. Он требовал нагревания на водяной бане, добавления глицерина, уксуса и спирта. Некоторые названия веществ на вейле я не знала, но Эван все объяснил очень толково.

К счастью, нужные ингредиенты тоже отыскались в хозяйстве Бармалана, и я отправилась на кухню химичить.

Воняла смесь просто ужасно. Аж глаза слезились. И выглядела сомнительно. Такой дрянью тараканов морить в самый раз.

А еще я больно обожглась, и мне уже сто раз захотелось бросить затею с паззлами.

Никогда я не увлекалась ни скрапбукингом, ни квиллингом, ни изготовлением прочего самодельного барахла, которое только дом захламляет!

– Фигня какая-то! – подытожила я, понюхав содержимое ковшика и скривившись. – Ничего не получилось.

– Ты лапки-то не поджимай. Какие вы все-таки на Земле неженки! Подумаешь, клей ей плохо пахнет! А ты как думала? Честное ремесло не духами благоухает.

– Ладно, – вздохнула я. – Пусть постоит, дойдет до кондиции. Ты как хочешь, а я собираюсь на праздник.

– Я тоже хочу на праздник, – уныло сказал Эван. – Люблю гуляния и цирк.

– Я там не отдыхать буду, а работать. Торговать книгами. Пожелай мне удачи!

– Удачи. Не задерживайся долго: вдруг без тебя явится Тахир или еще кто и меня украдет!

Кольнуло беспокойство. Возможность взлома не следовало исключать. Но что поделать: не могу же я сидеть дома безвылазно!

Для выхода в люди я принарядилась: сменила платье на блузку и юбку из гардероба Клары, почистила жакет, надела соломенную шляпку. Осторожно водрузила полку на спину.

И тут же поняла свою ошибку: сама по себе полка была легкой, а вот с книгами как будто тонну весила. Доски больно врезались в позвоночник, ремни натирали плечи. Но я твердо решила не обращать внимания на мелкие неудобства.

Выгребла из вазы оставшуюся мелочь – на сдачу, заперла лавку и отправилась в центр города.

Вечер выдался теплым, золотистым. Слишком уж теплым! В шерстяном жакете мигом стало жарко. Но возвращаться, чтобы переодеться, не стала, потому что ветерок принес крики зазывалы и веселую мелодию.

Праздник уже начался.

Пустынные улицы городка ожили. Лиллидорцы, одетые в лучшие одежды, спешили на ратушную площадь. Их лица сияли возбуждением. Видимо, артисты в провинциальный город наведывались нечасто.

Площадь перед ратушей была очень красивой, обрамленной старинными зданиями и раскидистыми липами за каменным забором. В середине журчал небольшой фонтан.

Я пробиралась сквозь толпу, стараясь никого не задеть громоздкой полкой. И чувствовала себя неуклюжим бродячим шкафом. Столь же уместным среди праздной толпы, как слон в посудной лавке.

Мне кивали, осматривали с любопытством, но не подходили, а громко предлагать свой товар я стеснялась.

Но стеснительность надо было преодолеть. Тут было полно других торговцев. Бойкий парнишка с бочкой на спине наливал гуляющим горячее вино со специями. Одноразовых стаканчиков в этом мире еще не изобрели, поэтому он нацепил хитрый пояс с крючками, на каждом крючке по жестяной кружке. Грязные кружки ополаскивал прямо в фонтане и тут же наливал порцию следующему покупателю.

Я дала себе зарок никогда не брать напитки у эленвейлских разносчиков.

Возле стены появился прилавок под полотняным навесом – там Марисса торговала пирожками и булками. Ей что-то грозно выговаривал Хюльс. Заметив меня, управляющий снял шляпу и помахал. Марисса тоже улыбнулась и замахала. После этого управляющий и продавщица начали говорить дружелюбно, кивая в мою сторону – видимо, обсуждали мое появление.

Встретила и других знакомых.

Доктор Каспер, заложив руки за спину, бесцельно бродил по площади с задумчивым выражением на лице. Его роскошные усы уныло обвисли. Музыка и праздник отчего-то не радовали доктора.