Хрисафий ласково потрепал его по щеке.

— Я ценю твою преданность и никогда не забуду того, что ты сделал. В моей благодарности можешь не сомневаться. Оставайся пока у меня. В покоях евнуха императора Феодосия аттила не станет тебя искать. Да и никто не сможет найти. Аха-хах, — разразился он тихим довольным смехом.

Хрисафий действительно был доволен собой. Точнее той гениальной мыслью, которая родилась у него в голове и расставила все по своим местам. Он сейчас же пойдет к Аспару и назовет такую причину сговора с Эдиконом, что могущественный влиятельный полководец безусловно окажется на его стороне.

— Следуй за мной, — велел он Оресту. — Только набрось вот эту накидку… Да не изнанкой. Каймою наружу. Иначе вышивку будет не видно. Вот так. Теперь ты похож на Ахилла.

— Которого поразили в пятку? — припомнил Орест без какой-либо задней мысли.

— Опять он болтает, колтун ему в лохмы, — беззлобно выругался Хрисафий. — Предупредил же, помалкивай, что бы тебе ни сказали. Только кивай, если спросят, правду ли я говорю.

*

Аспара они встретили в главном коридоре дворца, сиявшем идеально ровными мраморными полами и золотыми филёнками на дверях. Здесь все было величественным и древним: мозаики, фрески на стенах, бронзовые чаши для огня.

Аспар разговаривал с каким-то военным. Вид у него был суровый, как у человека, которому каждый день приходится доказывать соответствие должности. Хрисафий и видом своим, и возрастом казался моложе на добрый десяток лет, и его положение при императоре было куда прочнее. Обычно Аспар смотрел на него подчеркнуто вежливо, но сегодня, уставился так, что у евнуха затряслись поджилки. Свирепое выражение было и у второго военного, стоявшего рядом с Аспаром. Почуяв опасность, Хрисафий уже не шел, а тёк по холодному мрамору на ослабевших ногах.

— Полимарх Аспар, — произнес он тревожным голосом. — Прошу уделить нам немого времени. Иначе случится непоправимое.

— Охотно верю, — с неприязнью ответил Аспар. — Благодаря посольству, которое вы отправили к гуннам времени у меня в обрез.

Сказав это, он подошел к двери, видневшейся под золотыми сводами арки, возле которой стоял. Охранники тут же её открыли. За ней начиналась самая мрачная часть дворца. Сюда в потайную комнату приводили узников для допроса. Войти в неё можно было легко, а вот выйти…

Хрисафию понадобилось все его мужество, чтобы следовать за Аспаром.

В комнате вместо узника находился какой-то всклокоченный человек, довольно жалкий, не походивший ни на римлянина, ни на скифа. Хрисафий притворился, что видит его впервые, в надежде, что так же поступит Орест, но Орест поступил по-другому.

— Вигила?! — воскликнул он вопреки приказу молчать. — А ты тут какими путями?

— Да теми же, что и ты, — отозвался тот с нагловатым оскалом.

— Поздороваетесь потом, — оборвал их Аспар и посмотрел на Хрисафия. — Вигила был вашим лазутчиком при посольстве, не так ли? Аттила его раскусил и требует выдать причастных. Нельзя ли узнать поподробнее о том, что случилось. Из первых уст, так сказать?

— Разумеется, — бодро ответил Хрисафий, «уж если и лгать, то лгать откровенно», как говорили во времена его юности. — Когда к императору приезжал Эдикон, наверное, вы его помните, он всячески выражал восхищение нашей жизнью, богатствами и достатком. И я намекнул ему, что у того, кто избавит нас от аттилы, будет такая же жизнь. Эдикон обещал это сделать, и мы с ним расстались.

— А посольство? А золото?

— Таково было условие Эдикона. И такова цена. Он поклялся, что выполнит свое обещание. А вместо этого, даже страшно подумать… Но об этом я расскажу вам только наедине.

Аспар нетерпеливо взмахнул рукой, и комната моментально очистилась от лишних свидетелей.

— Прошу вас понять мое рвение. Я хотел избавить Империю от врага, — трагическим голосом произнес Хрисафий, как только другие ушли. — Эдикон меня обманул. Выманил золото и устроил представление с самозванцем. Аттила узнал об этом, и теперь я могу пострадать…

— Ну-ну. Перестаньте, — внезапно расчувствовался Аспар. — Никто вас ему не выдаст. Но я понимаю ваше отчаяние. У меня самого опускаются руки. Аттила требует выдать Себастьена, а я не знаю, где нам его искать.

С Хрисафия тут же слетела маска страдания.

— Вы не ошиблись? Быть может, того человека звали Севастий? Я не хочу настаивать, но, по-моему, имя звучало именно так.

— Нет-нет. Не ошибся. Это один человек, — ответил Аспар. — Себастьен — это его настоящее имя. По крайней мере, так мне сказал Аэций.

— Ах, вот кто. Аэций… Как же я раньше не догадался, — воскликнул евнух.

— О чем вы? — не понял Аспар.

Хрисафий надменно вытянул губы.

— Несколько лет назад, точнее, довольно давно, ко мне обратился Петроний Максимус и попросил предоставить убежище родственнику Бонифатия. Помните, был такой полководец в Равенне? Войска Аэция проиграли ему битву при Аримине. А потом он скончался от ран.