— Ненавижу!

Анжела отползает с рыданиями к машине, и я дергаю ее за волосы назад, удивляясь равнодушию зевак. Как прогнило современное общество. Средь бела дня происходит акт насилия над двумя мажорами, и никто не вступится за них. Вот она — холодная ненависть к богатым и успешным.

— Отпусти!

— Не на ту напала, — рычу не своим голосом в лицо заплаканной Анжелы. — Тебе стоило тогда меня пристрелить.

Несколько крепких, от которых у меня самой онемела ладонь, пощечин и кто-то уверенно оттаскивает меня в сторону. О! Неужели кто-то решил вступиться за слабых и немощных?!

— Да успокойся ты, — шипит голос Виталия. — Ты чего такая дерзкая?

— Как пуля резкая, — рявкаю и злобно брыкаюсь. — Дай я ей наваляю! По ее сиськам!

— Софья, это низко, — заталкивает на переднее сидение.

— Зато эффективно!

— Сидеть! — Виталий отмахивается от моей руки и угрюмо смотрит в глаза.

А теперь я вижу в нем уголовника. И не того, кто попал в места не столь отдаленные за воровство. В глазах вижу тень звериной жестокости.

— Так-то, — кивает он и разворачивается в сторону всхлипывающей Анжелы и ее вздрагивающего на брусчатке дружка. — В машину, сукины дети! Да не в свое пафосное корыто, идиоты!

Анжела в испуге ныряет в салон мерса, из которого ее тут же выволакивает Виталий, но не за волосы, как я, а ласково под ручку:

— Не советую выкобениваться.

— Отпусти! Я сама!

Пошатываясь, подходит к машине Мирона Львовича и заползает на заднее сидение. Опять скулит, когда я на нее оборачиваюсь.

— Какого хрена, Анжела?!

— Отвали.

— Ах ты, сука! — переваливаюсь через сидение и замираю под выкрик Виталия.

— Успокоились!

Виталий запихивает к Анжеле блондинчика, который прижимает ко рту окровавленный платок и я тянусь к нему рукой, чтобы дернуть его за растрепанные волосы.

— Софья!

Смотрю в глаза Виталия и медленно возвращаюсь на сидение, сердито пристегнувшись ремнем безопасности.

— Откуда ты такая вылезла? — Виталий садится за руль.

— Из мамкиной манды, — цежу сквозь зубы, всматриваюсь в его лицо. — Еще вопросы?

— Исчерпывающе, — кивает и кидает взгляд в зеркало заднего вида. — Допрыгалась?

Машина мягко трогается с места.

— Да она сука чокнутая! — взвизгивает Анжела.

— Не спорю. Другой вопрос, чем ты ее так вывела из себя?

Блондинчик бубнит что-то нечленораздельное и отворачивается от Анжелы. Растекаюсь по сидению. Что на меня нашло? Единственный раз, когда меня также накрыло, случилось в средней школе.

Я кинулась на одноклассницу, что вздумала меня с подружками травить, со стулом в руках. До членовредительства не дошло: Сучки успели с криками выскочить из класса, а я в щепки разнесла запертую дверь, которую потом менял отец. После я ходила год к психологу, и его тесты охарактеризовали меня, как неконфликтную и спокойную личность. И я согласна на все сто процентов.

Виталий паркует машину возле главного входа офиса, на десятом этаже которого сидят Мирон Львович и его уставшие инженера, которых он взял в рабство. Хмуро смотрю на Виталия.

— Выходим, — он покидает машину и достает из багажника костюм в пленке.

— А где мы? — бубнит блондинчик в платок, глядя на бледную Анжелу.

— В полной жопе, — сердито отзываюсь я и выползаю из машины, громко хлопнув дверцей.

Чувствую себя, как на приеме у директора школы. Я сижу между всхлипывающей Анжелой и ее окровавленным дружком перед Мироном Львовичем, который молча смотрит в смартфон бывшей. Из динамиков телефона доносятся крики моей жертвы, что сейчас прикрывает нижнюю часть лица платком. Виталий стоит за спиной босса, восседающего в кресле, и тоже пялится в экран.

Мирон Львович переводит на меня изумленный взгляд и пальцем перематывает видео на начало. Опять крики, и я краснею, а друг Анжелы шепелявит в платок:

— Ты мне губу откусила.

— Покажи, — приказывает Мирон Львович.

Убирает бурый платок. Губа на месте, но жутко опухла, а на ране полумесяцем запеклась кровь. Мирон Львович недовольно кривится, и Виталий разочарованно говорит:

— Столько криков было, и даже швов не надо накладывать.

— Я старалась, — возмущенно фыркаю я, уловив в голосе Виталия осуждение.

Мирон Львович опять смотрит на меня под крики из телефона. И я не могу понять: он возмущен, восхищен или разочарован. А чего ты хотел? Работа — нервная, начальник — циничный и бессердечный подлец с большими аппетитами на мою милую попку, а его бывшая сначала угрожает застрелить и после плетет какие-то глупые и нелепые интриги. Детский сад, одним словом.

— А какой конкретно у тебя был план? — интересуюсь у Анжелы, которая влюбленно смотрит на Мирона Львовича. — Отправить видео, на котором твой друг отыгрывает… ммм… кого?