Покупая у старьевщиков разную бумажную ерунду, он засовывает её в качественные обложки и подсовывает покупателям «пачку», быстро растворяясь в толкучке. Доказать что-либо уже несколько минут спустя проблематично, и Пачечник промышляет таким образом десятилетиями.

Перебираясь от одного торговца к другому, роюсь в развалах. На меня, очевидно безденежного, косятся, но не гонят. Хоть и видно, что я не покупатель, но копаюсь в сторонке, в кучках неликвида.

В основном хлам, но встречаются и забавные вещицы. Не настолько, чтобы возжелать приобрести их для библиотеки, но…

— Забавное что-то попалось? — полюбопытствовал прилично одетый мужчина лет сорока, одетый очень просто, но с тем вкусом, который выдаёт хорошее воспитание и немалые финансовые возможности.

— Простите? — не сразу понял я, — А… да, забавно.

Прочитав вслух несколько строк, хихикаю.

— Простите? — отзеркалил мужчина, — Это случаем не итальянский? Слышатся знакомые корни, но признаться, я изрядно подзабыл латынь со времён гимназии.

— Итальянский, — зажав страницы пальцами, подтверждаю, не переставая улыбаться, и пересказываю ещё раз, уже на русском.

— Действительно забавно, — улыбается он очень искренне и симпатично, — А вы, молодой человек…

— Алексей, — представляюсь я, — Алексей Юрьевич Пыжов, потомственный дворянин.

Сословную принадлежность упоминать при всяком знакомстве не принято, но в такой вот ситуации, когда тебя, мальчишку, спрашивает очевидно не самый простой человек, очень желательно. В сословном обществе такие вещи важны, а то бывают… коллизии.

С дворянином, пусть даже и сто раз мальчишкой, должно разговаривать на «Вы» и держать в уме, что меня нельзя, к примеру, ухватить за ухо или послать с гривенником купить газету у мальчишки-разносчика. Не думаю, что этот смешливый господин взялся бы сходу хамить мне, но… папенька по части этикета выдрессировал нас жёстко. Само порой вылезает.

— Тартаринов Евгений Ильич, — представился он, шутливо прикладывая два пальца к полам летней шляпы, — также потомственный дворянин, литератор и драматург.

— Рад знакомству, Евгений Ильич, — важно киваю я, приятно польщённый знакомством. Писатель и драматург он не из последних, хотя и не звезда первой величины. Да и в газетах нередко выходят недурственные статьи, подписанные как «Тартаринов Е. И.»

— Так что, Алексей Юрьевич, вы настолько хорошо владеете итальянским? — осведомился он.

— Итальянским, — киваю уверенно, — а также испанским и английским, ну и разумеется — весь языковой набор, полагающийся ученику гимназии, только что многим лучше.

Вообще-то больше… но как залегендировать знание эускара [21] или датского, я пока не знаю.

— Однако… — озадачился он, приподняв лёгкой тросточкой полу шляпы и глядя меня совершенно иначе, — а следовать правилам, нося гимназическую форму…

— Простите, Алексей Юрьевич, — спохватился он, — это не моё дело.

— Ничего страшного, — улыбаюсь я, — и да, просто Алексей!

— Договорились, — он очень серьёзно протянул мне руку и мы обменялись торжественным, каким-то очень посольским рукопожатием.

— А насчёт формы… — я снова улыбаюсь, — несколько дней, как я числюсь экстерном!

— Ах вот оно что! — засмеялся Тартаринов, — Мне стоит вас поздравить?

— Пожалуй, — засмеялся я, и мы замечательно разговорились. Роясь вместе в отвалах с иностранными книжками, я нашёл несколько интересных изданий, и Тартаринов, как бы от скуки, купил их замечательно задёшево.

— Приятелям подарю, — сказал он мне приязненно, помещая перевязанный бечевой пакет подмышку, — есть среди них коллекционеры, им подобные вещички должны понравится. Благодарю, Алексей!

— Не стоит благодарности, Евгений Ильич, — вежливо расшаркался я, и уже собрался уходить.

— Постойте, Алексей! — остановил меня новый знакомый, — Я так понимаю, вам и другие предметы даются столь же легко?

— Точные науки не хуже, — отвечаю весьма уверенно, — По остальным в табеле не ниже четвёрки.

— Однако! — восхитился тот и внезапно засиял стоваттной лампочкой и сдвинул шляпу на затылок с таким видом, будто только что решил сложную задачу.

— Алексей… — вкрадчиво поинтересовался Тартаринов, — я надеюсь, вы даёте уроки частным образом?

Проснулся я минут за двадцать до звонка будильника и некоторое время лежал в полудремоте, отходя ото сна и сонно моргая. От окна тянет утренним холодком, портьеры ощутимо колыхает ветер, и от того в комнате очень свежо.