– Ты – моя ошибка, Лерой!– пытаюсь подобрать слова, чтобы Амиров понял: я и без его просьб и убеждений могу отойти в сторону. Не хочу больше слушать его оправданий, что он любит другую. Не могу, не имею права разрушать жизнь его сына. – Та ночь была ошибкой – огромной, непоправимой, глупой! Я сожалею. Если бы ты только знал, как сильно я сожалению, что первым в моей жизни оказался ты, а не Паша! Да, вчера я сорвалась, но к тебе это не имеет никакого отношения! Признавать свои ошибки всегда больно, но делать это необходимо! Ночью я просто поняла, какой непроходимой идиоткой была, думая, что люблю тебя. Не люблю, Лерой! Теперь знаю наверняка! Так что выдыхай – больше я тебя беспокоить не буду!

– Я те-бе не ве-рю, – громогласно по слогам чеканит Амиров, возвышаясь надо мной грозным зверем. – Не верю!

 – Это уже не мои проблемы! – огрызаюсь в ответ и пальцем указываю на дверь. – Уходи!

 Амиров молчит, но не двигается с места, продолжая сверлить меня тяжёлым взглядом.

 – Ты достойна лучшего, чем Макеев, – произносит Лерой спустя время, замечая, как дрожит моя рука, упорно указывающая ему на выход, а затем решительно вылетает из комнаты, громко хлопая дверью, до содрогания стен и замирания сердца.

– Ты прав, – говорю в пустоту, задыхаясь от бесконечных слёз. – Я достойна лучшего: любящего мужчины, своих детей и отношений без призраков из прошлого. Увы, Лерой, это всё не про нас.

 Сворачиваюсь клубочком, утопая в безудержных рыданиях и жалости к самой себе, никому не нужная, всеми брошенная и позабытая, а затем вновь проваливаюсь в сон –липкий, беспросветный, долгий, наполненный вспышками воспоминаний, отчаянно вырывающихся из памяти: улыбка Горской, жестокость Макеева, равнодушие Лероя, лицемерие Снежаны и упрёки отца, с самого утра сыпавшиеся на меня как из рога изобилия.

 Выбраться из пучины сновидений удаётся лишь под вечер. На часах начало седьмого, а в животе нещадно сосёт и урчит: ела я в последний раз вчера утром. Плетусь в ванную и пытаюсь привести себя в божеский вид, чтобы спуститься к ужину, но как ни стараюсь скрыть болезненную красноту глаз и огромные впалые тени под ними, ничего не получается. Я выгляжу ужасно, но это меня совершенно не заботит. В конце концов, я устала казаться вечно счастливой и фальшиво улыбаться. Теперь понимаю: это путь в никуда.

Не успеваю выйти за пределы своей комнаты, как в нос ударяет тошнотворный цветочный запах. Он заполняет собой всё вокруг, просачиваясь в каждый укромный уголок. Сладкий, даже приторный, так сильно напоминающий о Снежане.

Розы...

 Её любимые цветы, которые с появлением этой женщины в нашем доме я не переношу на дух. Прикрывая нос рукавом толстовки, наспех накинутой поверх спортивного топа, спускаюсь в гостиную и замираю от увиденного: всё вокруг засыпано белыми розами. Их сотни, если не тысячи, – кто-то явно решил меня добить.

– Арина, что за вид?! – восклицает Снежана, которую я не сразу заметила среди этого цветочного безумия. – Если тебе всё ещё плохо, то сиди у себя. Или решила нам всем испортить аппетит перед ужином?

– Вид как вид, – бормочу в ответ и иду в сторону кухни, откуда доносится приятный запах жаркого. Я так голодна, что готова слона проглотить.

– Грубиянка! – шипит мне в спину гадюка, но я уже привыкла не обращать на неё внимания. Это только на папу действуют её чары, но не на меня.

– Милая, что с тобой? – участливо вмешивается отец, заставляя меня обернуться и на миг поверить, что я всё ещё важна для него. Но тут же выдыхаю: его волнует только Снежана, и этот вопрос он адресовал не мне.

 Не желая и дальше слушать, как некогда суровый и серьёзный мужик, каким был еще года три назад Пётр Кшинский, на моих глазах превращается в мямлю, спешу на кухню и достаю из холодильника йогурт. Как бы сильно я ни была голодна, сидеть за одним столом с этой ведьмой я просто не смогу.

– Поем у себя, – бросаю голубкам, пробегая мимо в сторону лестницы.

 – Неблагодарная! – бурчит отец. – Снежана столько для тебя делает, а ты ей постоянно хамишь!

 Останавливаюсь между второй и третьей ступенькой и смотрю на отца – точнее, на человека, который им когда-то был.

– Тебе совсем на меня наплевать? – Мне противно наблюдать, как он беспрестанно держит свою Снеженьку за руку, крутится вокруг неё, исполняя все прихоти, и постоянно встаёт на ее сторону. Какой смысл с ним спорить? Он всегда выбирает не меня. И если поначалу меня это бесило, то сейчас мне всё равно! В моём сердце не осталось ни грамма любви ни к кому…