Поинтересовавшись, к кому я направляюсь, охранник, дежуривший у общежития пятого курса, сразу сообщил, что в «307» никого нет, куда-то вызвали, а куда — не имеет понятия. Возвращаться домой и связываться с отцом по мобильному, опасаясь случайной или намеренной прослушки, тоже не стал. Чёрт его знает, какие поля, помимо ослабляющего купола Зеро, висят над этим местом.

В этом опасном деле спешка чревата необратимыми последствиями, поэтому лучшим решением, на мой взгляд, станет сделать вид, что я сегодня ничего не слышал, в жизни моей ничего не изменилось, и вообще мне завтра на учёбу и работу. Поэтому просто развернулся и двинул в свою комнату, где спустя двое суток кутежа наконец-то наступило относительно тихое и изредка похмыкивающее на сортире и ванной спокойствие.

«Нехер было столько пить», — без капельки сочувствия сделал себе и двум своим полуживым азиатам чай без сахара, а следом, оставив горячий напиток у их поставленных раком у белого друга тел, сам направился на кровать, где, желая испытать свой гаджет и его аксессуары в виде едва заметных глазу наушников, упал на постель, слушая аудиозапись, пересказывающую главный свод правил для любого начинающего героя.

Несмотря на то, что информация, передаваемая через аудио, усваивалась куда хуже, чем при конспектировании и перечитывании материалов, не нагружала глаза и сознание, не требуя полной концентрации, и к тому же даже могла позволить заниматься домашними делами, попутно усваивая новые материалы. Телефон оказался куда более полезной вещью, чем о нём отзывался мой папаня, говоря, что с такими игрушками человечество лишь деградирует и тратит на бесполезный досуг всё своё бесценное время, отпущенное живым для самосовершенствования.

«О своей алкогольной зависимости он так не говорил», — переключая очередную аудиозапись и недовольно ворча в полудрёме, вспоминал не самые лучшие деньки своей жизни я, как вдруг пиликающий сигнал в общем чате, отогнав сон, привлёк моё внимание. Через секунду последовал ещё один и ещё: по-видимому, в беседе обсуждалось нечто важное, и я просто обязан был выяснить что.

Поначалу проморгавшись, полез в толковый словарь евразийского, но и там не нашёл толкования таким терминам, как «рофлишь», «флексишь», «чилю», вслед за которыми появились ещё с десяток типа «кринж», «зумер», «баттхерт» и какой-то «кек». К сожалению, встроенный в телефон переводчик тоже как-то странно переводил данные выражения, и лишь спустя час активных поисков мне наконец-то удалось найти подходящий словарь.

Оказалось, такие слова являлись отголосками далёкой и, на мой взгляд, слегка странной культуры двадцать первого века, что сейчас вновь входила в моду. А появилось всё это в нашем чате из-за какого-то видео, подписанного как «баян», хоть и картинка, как и первые несколько секунд самого ролика не имели совершенно никакого отношения к данному музыкальному инструменту.

Изначально происходящее на видео меня сильно шокировало и даже заставило сочувствовать людям, попадавшим в те или иные нелепые ситуации, но чем больше я смотрел, тем чаще слышал закадровый смех, всё отчетливее понимал, насколько же это абсурдно и смешно. Словно осёл, ржущий над своим удачным плевком в лицо наездника, держась за живот, до соплей и слёз заливался смехом, открыв для себя новый, ранее неизведанный мир, наполненный человеческой глупостью и неуместной решимостью.

Увиденное подняло моё слегка пострадавшее от утренних откровений настроение до максимума. Стараясь не думать о плохом, решил поддержать своих товарищей показавшимся мне смешным видео о каких-то новомодных Сеульских каруселях и с ужасом орущих от страха на них людях. Вот только отчего-то Тао и Хан не оценили ролика и, отталкивая меня в сторону, принявшись с новой силой извергать в унитаз последнее, что у тех осталось, потребовали «убрать это дерьмо».

— У нас сейчас свои карусели, Алекс… — засунув металлическую голову под кран, скрипя, как ржавая дверная петля, простонал стальной Тао, и я, лишь хмыкнув, отправился обратно в свою постель, всё так же смеясь с поступков, на которые я никогда в жизни бы не решился.

Несколько часов пролетели как один миг, скулы болели, а сам я, уже устав смеяться, тыкнул в очередное видео с комментарием от одного из одногруппников: «Вот это чел рофлит».

Старый бородатый мужчина в больших круглых очках и с напуганным лицом, держа в руках пожелтевшую папку, рассказывал о «секретных материалах», попавших к тому из секретных библиотек секретного ордена, именуемого масонами. На фоне сегодняшней истории Сирены слова мужчины о тайных орденах заиграли новыми красками. Говорил он по факту, мол, власти ничем не управляют, управляют те, кто печатает деньги и назначает им цену. Я вообще в жизни никогда не задумывался о том, что деньги печатают и почему те стоят именно столько, сколько указано на ценнике в магазине, и сейчас, по уши погрязнув во всей этой мистике, с каждым словом дедка поражался, как кто-то, знающий так много, может спокойно об этом говорить, и откуда у моих одногруппников вообще могут быть столь секретные сведения!

Видео с названием «Совершенно секретно: серия 52» закончилось ровно в шесть утра, когда заиграл первый из будильников моих так и не вернувшихся из туалета друзей. Понимая, насколько эта информация важна и опасна, в первую очередь решил с ей поделиться с Ванессой и Хлоей, а после предупредить глупого одногруппника об опасности подобных знаний!

— Хлоя, кажется, покупать телефон Алексу было плохой идеей… — глядя на меня, словно на душевно больного, с некой снисходительностью в голосе проговорила Ванесса.

— Пожалуй… — даже не став спорить, согласилась с ней невидимка, принявшись объяснять, что такое «рофл» и почему мне не следует переживать за жизнь и безопасность скинувшего «секретное видео» одногруппника.

Вспоминая слова Сирены, говорить с девушками о мафии и семейных проблемах не стал. Отчего-то они считали, что «тайные кукловоды» — это всего лишь бред шизофреника, зарабатывавшего тем, что публикует подобные видео, но я то знал, что он не так уж был далёк от правды. «Это не я сумасшедший, а весь мир вокруг меня полнится психами», — так говорил тот очкастый дедок, и сейчас я с ним был полностью согласен, ведь не с каждой информацией мир вокруг нас готов смириться.