Время шло, столики, как и положено для данного времени и дня недели, пустовали. Редкие бродяги, забредая к нам и узнавая цены на кофе и чай, из-за неадекватных цен матерясь растворялись на той же улице, из которой и появлялись. Стоимость кофе у мисс Агаты действительно являлась чем-то запредельным и необъяснимым, ибо в редком заведении пятая часть литра горячего американо может стоить как такого же объёма стакан, наполненный импортным бренди. «Бухло налил, замешал, размешал и отдал, а эту херь ещё и готовить надо», — объясняя цену кофе затраченными на него же усилиями, говорила начальница, чью точку зрения оспаривать являлось делом бесполезным и крайне не благодарным.

Часы тянулись долго, клиентов оказалось как никогда мало, и даже беседовавшая весь вечер с начальницей Элис неоднократно подмечала некую странность.

— Может, у вас рядом конкуренты какие открылись? — перейдя с и без того дешёвого виски на какое-то третьесортное пойло, произнесла Элис, когда к нам наконец-то пожаловали гости, и, судя по взгляду Агаты, уж лучше бы их совсем сегодня не было.

— Дуй за кассу, Алекс — кинула мне начальница. — Элис, потом заплатишь… — указав подруге взглядом на двери, добавила та, и байкерша, послушно подорвавшись с места, направилась на выход, где, столкнувшись с одним из дюжины смуглых парней, с натянутой улыбкой на лице перевернув табличку с надписью «закрыто», исчезла.

Толпа мулатов, одетых в широкие, свободные штаны, такие же мастерки и майки, обвешенные цепями, кольцами и прочим, совершенно не походила на представителей той же Носфератус. Ибо если последние выглядели как солидные люди, то данные ребята скорее как типы, готовые удавить тебя за последний грош в твоём дырявом кармане.

— Хуан… — Разведя руки, чуть присела Агата, тем самым приветствуя выбритого мужчину с острым подбородком и таким же внушительно выпиравшими из челюсти острыми скулами. — Я уже заплатила Цивини на полгода вперёд, какого чёрта ты делаешь?! — только я успел присесть и спрятаться под прилавком от полетевшей в меня биты, что, со звоном угодив в полку позади, разбила посуду и наш кофейный аппарат, вскрикнула начальница.

— Мы больше не работаем с Цивини. — Едва смугляш проговорил это, попытавшись схватить Агату за грудки, как металлическая рука женщины, вдарив того в грудь, откинула тело весом под добрую сотню килограмм прямо в стеклянную витрину. Лишь на мгновение опешившие от произошедшего приспешники латиноса тотчас кинулись на казавшуюся хрупкой девушку.

Двойка в челюсть, похоронный металлической рукой в бороду и один, а следом и второй омбал, заваливаясь и разворачивая столы, летят на землю. Кто-то в спешке тянется за спину в надежде достать пушку, но прыткая барменша замечает это и, в рывке проскальзывая у одного из нападавших между ног, попутно прихватывает того и со всей силы своей механической руки дёргает за бубенцы.

Парень визжит, как свинья, а Агата уже вовсю разбирает вооружённого стволом мужика. Казалось бы, ещё минута — и она лично справится со всеми, но тут с улицы к нам заскочил он. Здоровенный, ростом под три метра, человек, чью кожу полностью закрывал камень. На плечах громилы красовались ленты, поддерживающие два здоровенных пулемёта на каждом из них.

— Твою мать… — прежде, чем здоровяк спускает курок, обречённо произносит Агата…

Два здоровенных пулемётных ствола вспыхивают огнём.

Чудом успев ухватиться за увесистое, усиленное протезами тело женщины, рывком ухожу влево, утягивая из-под линии огня Агату, которая, перелетая через прилавок, сшибает меня с ног, и мы вместе катимся по вымощенным из камня острым ступенькам прямо в подвал.

Психопат с пулемётами думает, что мы по-прежнему за прилавком, и нещадно поливает из всего, что есть, по ветхой деревянной преграде. Неумолкающие звуки выстрелов сливаются со звоном разлетающегося во все стороны и бьющегося стекла.

— Там спиртного на полмиллиона! — лёжа сверху, злобно кричит прямо мне на ухо Агата, а после, рыкнув «заебал», ползёт прямо в погреб.

Прошло меньше минуты, прежде чем канонада затихла, а средь звуков льющегося со всех сторон бухла послышался басистый и удивлённый мужской голос:

— Где эти ушлёпки?..

Вместе с отщёлкнувшей крышкой пулемета из дверей подвала в полный рост и без капли страха вышла барменша, что двумя руками держала какую-то длинную хреновину, замотанную в старые гнилые тряпки.

«Блять…» — глядя, как спокойно поднимается по лестнице Агата с оголившимся в её руках стареньким РПГ, лицом утыкаюсь в каменный пол, руками закрываю голову и возвожу вокруг себе максимальной плотности барьер.

— Сайонара, пидор! — Вслед за вызывающими словами Агаты раздаётся сильный хлопок, а за ним и взрыв. Во все стороны летят осколки стен, куски древесины, использовавшейся в качестве декора и, конечно же, стекло. Очень и очень много стекла. Пара секунд после взрыва, сверху на чистом испанском кричат раненые, а также ссорятся с очень взбешённой Агатой выжившие. Переживая за то, что сейчас на ту вновь могут накинуться, сконцентрировав впереди себя в виде щита огромную по толщине стену из воздуха, выскочил наверх.