Впереди, за совсем низеньким столиком, восседает на подушках на полу главная кицунэ данного места — Ясака Кьюби. С ней рядом, по правую и левую руку, ещё пара женщин-лисиц — старшие жрицы и доверенные помощницы. За спиной у Девятихвостой — высокий синто алтарь с благовониями и прочими обязательными атрибутами. Слева и справа от алтаря — гротескные бронзовые статуи в человеческий рост, изображающие богов и богинь местного пантеона… с одним небольшим отличием от версии данной религии для простых смертных людей: следом по «значимости» за Аматерасу, Цукиёми и Сусаноо, тут стоит одна «лишняя» и весьма приметная женщина, даже в виде статуи не потерявшая властность и загадочность образа. Само собой разумеется, у женщины — девять объёмных лисьих хвостов и два высоких звериных уха. Легендарная божественная Тамамо-но Маэ, первая Кьюби, считающаяся прародительницей всех кицунэ. В общем, примерно настолько же религиозная фигура, насколько и у нас, демонов, Первый Люцифер.

Вынырнув из каких-то своих глубоких размышлений только сейчас, Ясака обратила взор своих ясных очей на меня, вынула изо рта ни разу не виденную мною у неё зажжённой длинную японскую курительную трубку-кисэру, и вполне искренне мне улыбнулась — скромной и ужасно обворожительной улыбкой. Стоит, наверное, описать данную женщину получше…

С первого, да и с десятого взгляда затруднительно понять, преобладают ли у нынешней Кьюби восточные черты лица над западными, или наоборот, но я со всей серьёзностью могу заявить: не был бы я заочно влюблён во взрослую версию моей Риас… то точно бы пропал, лишь единожды посмев взглянуть на это живое произведение божественного искусства, притворяющееся добродушной кокетливой женщиной-лисицей.

Идеальное личико на вид зрелой девушки характеризуется общей мягкостью и плавностью, без излишней аристократичной тонкости или бледноты. Короткие овалы бровей по японской старинной моде. Медовый окрас невероятно длинных, и даже с виду наверняка потрясающе приятных на прикосновение шелковистых волос, уложенных в элегантный хвост (почти достигающий пола даже когда Ясака стоит во весь рост), что скреплён традиционными японскими заколками-канзаши. Очаровательные густые и длинные ресницы, обрамляющие светоносную ясность очей, богатого золотого оттенка. Манящие тёмно-розовые от природы губы, и едва заметные ямочки на щеках от тонкой улыбки. И это я ещё не упомянул остальное её тело… ох, её тело…

О нём невозможно даже просто подумать, без того чтобы в голову сразу же не влезли пошлые мысли. О, эта женская зрелость широких бёдер, тончайшая талия, и эти её… монументальные инструменты массового мужского искушения! Да вы просто посмотрите на них… в смысле, на неё! Я даже комплексный образ к этим своим записям приложу, чтобы не было никаких «персональных толкований»! вот он:

Бедное её кимоно! Это какую же нагрузку в районе груди на себя каждый день выдерживают его ткани, в столь тщетных попытках ужать и хоть как-то скрыть невообразимые в этой их объёмной мягкости шары абсолютного очарования?! Они же просто ОГРОМНЫ — гораздо больше, чем даже у Лавинии! И при этом, странное дело, не смотрятся чересчур… просто «чересчур». Про Ясаку ну вот никак не получается сказать, что эта её часть тела гипертрофирована, и не находится в гармонии со всеми остальными.

…Серафим меня раздери! Я снова пялюсь на грудь этой лисицы! Не понимаю… я ведь не такой, как Иссей! Это что — карма?!

[Думаю, скорее уж обычная реакция любого мужчины, партнёр. Любого мужчины любой расы, и практически любого вида…]

Хорошо ещё, что Ясака, как обычно, словив на себе мой раздевающий её взгляд, лишь в очередной раз понятливо и загадочно улыбнулась чуть более широкой улыбкой. Будто понимает, что я не могу с собой ничего поделать… хотя ладно, чего это я? Прекрасно понимает. И способна воспользоваться этим, если ей будет нужно. Ах, но всё же — какая женщина!

— От лица всех ёкаев запада благословенной земли Ямато, благодарю вас, Райзер Фенекс-доно, за оказанную нам помощь и поддержку… — Наклонилась слегка вперёд местная старшая лиса в уважительном, но без потери собственного достоинства, поклоне.

О чём я и говорил. Раньше её вежливость и обращение ко мне, пусть даже и вполне формальные, сквозили лёгким снисхождением. А сейчас она вполне серьёзна, и даже задумчива — надеюсь, в плане переоценки моих и моего Дома возможностей и перспектив нашего с ней сотрудничества.

— С честью принимаю вашу благодарность, о божественная кицунэ, Ясака Кьюби-доно… да и как я мог пройти мимо и не помочь сразу стольким симпатичным девушкам в беде? Ха-ха… — Говорю я чистую правду, что вполне чётко ощущается полудуховными существами вроде находящихся тут старших жриц и самой Ясаки.

Из зала послышалось несколько довольных смешков и перешёптывания. Женщины рядом с Кьюби очаровательно мне улыбнулись, явно получив удовольствие от пусть и часто слышимых в их сторону комплиментов, но редко когда настолько искренних и без двойного дна — ведь я мог помочь им и совершенно на других условиях, более выгодных для Фенексов, однако… чего уж греха таить, был сражён красотой данного «цветника» сразу же во время своего первого официального визита. И дело тут не в слабохарактерности, просто… если уметь смотреть в будущее, то видно, что при «более выгодном» варианте моя семья получила бы действительно больше — но лишь совсем немногим и сразу, а не постепенно, как предлагаю я. То есть, между вариантами практически нет разницы, за исключением времени. И уж если так, то я могу позволить себе роскошь такого выбора, на который способны повлиять даже такие мелочи, как приятность внешнего вида и общий комфорт совместного нахождения в компании с моими будущими (впрочем, уже настоящими) деловыми партнёрами.

[Словоблуд. Они тебе просто понравились, вот и всё. Вполне нормальная причина как по меркам драконов.]

Пусть так, но ты ведь знаешь, что я не имею никаких «личных планов» ни на одну из этих девушек… кроме самой Кьюби, которую хочу впоследствии сделать своей Фигурой, сколько бы времени ни заняли уговоры.

Рекомая Ясака, тем временем, притворно-скромно опустила очи и прикрыла кончиками пальцев едва заметно заалевшие щёчки (как она это делает?), но стоило её младшей охране чересчур, по её мнению, «расшуметься» (шепотки постепенно стали чуть громче), как её поднятый и адресованный её подданным взгляд резко заставил всех замолкнуть.