– Может, вы все-таки расскажете мне, из-за чего у вас началась вражда? – Анри продолжал наблюдать за Беннетом и человеком со шрамом, которые о чем-то спорили, тихо, но сердито. – Как я понимаю, это началось еще до того, как вы отправились в Иерусалим?

– Гораздо раньше. Почти сразу после моего появления при дворе герцогини. Ричарду тогда только исполнилось тринадцать. Король Генрих решил разделить власть между тремя сыновьями. Генрих Молодой король получал Англию, Анжу, Мэн и Нормандию, Джеффри Бретань, а Ричард – Аквитанию и Пуату. Мой отец… приемный отец был дальним родственником герцогини Алиеноры. Его старший брат, при котором я состоял оруженосцем, попросил у нее службу для меня. Я приехал в Лимож на Троицу. В тот день Ричард стал правителем Аквитании. Герцогиня составила особый ритуал для всех последующих герцогов – что-то среднее между венчанием и акколадой. Ему надели на палец кольцо святой Валерии – покровительницы Аквитании. А затем опоясали мечом.

– И Беннет уже был там?

– Он появился при дворе на год раньше меня, когда Ричард приносил вассальную клятву французскому королю Людовику – как будущий правитель Аквитании и Пуату.

– Но ведь он англосакс, не так ли?

– Да, потомок королевских тэнов, хоть и не из знати. Как именно он попал во Францию, мне неизвестно. В свите Ричарда мы с ним были самые старшие, мне исполнилось двадцать шесть, а Беннету двадцать три. Остальные были младше двадцати лет. Однажды во время охоты я отстал и заблудился в лесу. И наткнулся на Беннета, который пытался совратить сына одного из придворных. Это был очень красивый мальчик, лет пятнадцати, не больше. Он не поддавался, и Беннет, похоже, был готов применить силу, но я помешал. С тех пор все и пошло.

– А что король? Ничего не знал? – удивился Анри.

– Двор – это гнездо порока, мой мальчик, - вздохнул Рене. – Какой только мерзости ты там не увидишь. Вот поэтому я был бы рад, если б ты удалился в Хайбридж. Но, с другой стороны, это не стезя для мужчины, молодого рыцаря. Разумеется, Ричард все знал. И все знали. Но никому не было до этого дела. Грехи каждого умирают в исповедальне. К тому же Беннет… - он наклонился ближе к уху Анри. – Король рано повзрослел как мужчина, и Беннет был его помощником и наперсником в любовных делах.

– То есть сводником?

– Можно и так сказать. И поэтому – его любимцем. И после одной нашей стычки я мог потерять службу. Однако герцогиня испытывала ко мне слабость. Не как женщина… хотя… кто знает. Она встала на мою сторону, а Ричард никогда не смел перечить матери. Это было еще до мятежа.

В этот момент король поднялся со своего места, и все стихли. В короткой речи он поблагодарил собравшихся за поддержку и выразил надежду, что всегда сможет положиться на их верноподданство, несмотря на пребывание за пределами Англии. После того как Ричард покинул зал, начали расходиться и все остальные.

– Подожди меня у выхода, - сказал он Анри и отошел.

Задумавшись, тот пропустил нужный поворот и внезапно обнаружил себя в незнакомой части замка, совершенно безлюдной и почти не освещенной. Из-за поворота коридора раздавались голоса, и Анри пошел в ту сторону, но остановился за углом, узнав говорящих.

– Ты поедешь со мной в Портсмут, - непререкаемым тоном приказал Беннет. – А оттуда в Кентербери.

– Отец, я хотела бы вернуться в Триксхелм, - возразила Мэрион.

– Меня не интересуют твои желания. Где бы ты ни появилась, за тобой хвостом ходят распаленные мужчины, как за течной сукой. Не забывай, ты леди, дочь графа. И я не собираюсь пристраивать на воспитание твоих бастардов.

– Отец! – пожалуй, впервые Анри услышал в ее голосе живые чувства: обиду и негодование.

– Отправляйся к себе. Завтра после мессы мы выезжаем. Надеюсь, твои вещи уже собраны.

Анри осторожно отошел в ту сторону, откуда пришел.

Вот это неожиданность! Мэрион отправится вместе со свитой и провожающими короля в Бишоп-Уолтем, а затем в Портсмут. Он сможет видеть ее еще неделю! Кто знает, что может случиться за это время.

Поплутав темными переходами, Анри наконец нашел выход.

– Где тебя носило? – проворчал Рене, плотнее запахнувшись в плащ.

После мессы королевская процессия выступила из Уинчестера на юг. Ранним утром выпал густой туман, который позднее превратился в мелкую водяную пыль, висящую в воздухе. Настроение у всех было такое же - не слишком солнечное. Король, едва вернувшись в Англию, снова покидал ее, и впереди страну ждали нелегкие времена. Война с Францией выглядела неизбежностью, английские заложники, на которых обменяли Ричарда, все еще оставались в Германии, и выкупить их было не на что, поскольку казна зияла пустотой. От юстициария Уолтера с тревогой ждали новых реформ и новых налогов.

Уилл Уолтинг, дюжий парень с вечно сонными глазами, казался немного дурковатым, однако дело свое знал крепко – барон Грейсток нерадивых при себе не держал. Уолтинг-старший был сержантом, но выплатить наследственный налог после его смерти Уилл не смог и землю-сержантерию потерял, после чего вынужден был пойти в услужение. Ему понадобилось меньше часа, чтобы раздобыть осла и нагрузить его пожитками своего нового хозяина.

По ранжиру Анри следовало двигаться в самом хвосте отряда младших рыцарей и сержантов, который, в случае необходимости, должен был прикрывать процессию сзади. Ожидая своей очереди на выход за стены замка, он разглядывал тех, кто ехал перед королем и сразу за ним. Рядом стоял Хьюго, также получивший место при короле. Не сказать, чтобы это обстоятельство Анри сильно радовало, но, с другой стороны, хоть одно знакомое лицо. И уж лучше Хьюго, чем чрезмерно набожный и при этом вспыльчивый Эдвард.