Валера удивил. Он мало того, что принял моего сына и позволил ему находиться рядом со своей дочерью, так еще и помог. Не ожидал от человека, так подставившего меня когда-то.

Герка смотрит на меня выжидательно, ждет реакции. А я пока молчу, переваривая все это в голове. Все же иногда дети удивляют и заставляют нас учиться. В моем случае самое сложное — это пойти на компромиссы там, где я много лет не мог переступить через себя. Надо в ближайшие дни встретиться с Камаевым и обсудить, как дальше будут жить наши дети. Хочется, чтобы мой внук родился в браке и вот здесь думаю Герман не станет со мной спорить, а Валера уже принял их отношения. Проблем быть не должно.

— Ты мне совсем ничего не скажешь? — не выдержал сын.

— Поздравляю, — улыбнулся ему.

Парень все так же зажимает в кулаке свои ключи. Они важны для него. Это первые достижения, его первые серьезные покупки. Я помню, как он гонялся за этой машиной. Очень хотел именно эту модель. Помню, как съезжал от нас в самостоятельно купленную квартиру. Столько гордости было, а я не хотел отпускать, боялся. Столько дури у него в башке было. Она и сейчас там есть, иначе не ругались бы они с Таськой постоянно. Но это пройдет, я точно знаю!

— Гер, однажды я уже потерял ребенка. Недавно чуть не потерял второго…. Тебя. Это так больно, будто из тебя мясо кусками заживо выдирают. А соус — твоя вина в произошедшем. Не дури. Береги их. Тася и малыш — это твоя наивысшая ценность. Это… — сжимаю челюсти заново переживая те боль и страх, когда моя Анюта потеряла ребенка и разочаровалась во мне. Сколько раз внутри меня все умерло тогда, не сосчитать. — Ни одна тачка, квартира, бизнес не могут заменить тебе жену и сына. Время слишком беспощадно, оно летит. Ты оглядываешься, а за спиной гора дерьма размером с приличный небоскреб. И оно грозит рухнуть на тебя. Тогда ты захлебнешься и сдохнешь под грузом собственных ошибок. Я жалею, что привил тебе не те ценности и не говорил с тобой о семье. А с сервисом твоим я помогу и не смотри на меня так, — смеюсь видя, как протест загорается в его карих глазах. — Давай-ка съездим кое-куда, парень. Сейчас я только Анюту предупрежу, а ты позвони невесте, — в глазах сына снова блестят искорки.

Как интересно с тобой, Герка. Никогда не видел в тебе этих чувств…

— Тась, ты как? — дозваниваюсь до жены и слушаю, как мой сын говорит со своей женщиной. — Точно все нормально, маленькая? — беспокоится он. — Если я задержусь на пару часов, нормально? Что тебе привезти? И что? Круглосуточные отменили? Да и пока мы скатаемся, уже откроются супермаркеты, скоро рассвет, детка, — Герка по привычке запустил пятерню в темные волосы. Нервничает. Аня нас отпустила, так что я просто жду, когда сын закончит разговор, и мы тронемся с места. — Мы - это я и отец, — смеется младший Амиров. — А ты что подумала? Поспи, ладно? Время быстрее пройдет. Пока, — Гер попрощался с Тасей и завел машину. — Куда едем? — спросил у меня.

— На кладбище.

Его зрачки расширились от удивления, но сын послушно повел машину по маршруту.

Я расслабленно откинулся на спинку сидения вслушиваясь в звуки тихо играющего радио. За окном быстро сменяются картинки. Небо сереет на горизонте, скоро город начнет просыпаться, и улицы заполнит гудящая суета.

— Спасибо, что принял ее, — всю дорогу молчавший Гер на подъезде к кладбищу, где похоронены его биологические родители, снова заговорил. — Для меня это очень ценно… ЧЕРТ!!! — заорал сын, глядя в зеркало заднего вида и выкручивая руль вправо.

Герман

— Дебил!!! — ору в пустоту.

Хорошо я увидел его во время поворота и успел выкрутить руль так, что дешевая отечественная посаженная дном на асфальт тачка влетела нам в заднюю фару сминая и царапая металл. Выстрелили подушки безопасности прижимая к спинке сидения.

Побелевший отец с огромными глазами тяжело дышит и пытается прийти в себя.

— Все нормально? — смотрю на него беспокоясь за сердце. Знаю, что у него в последнее время барахлит иногда. Мать говорила. — Пап! — повышаю голос не дождавшись ответа. Сминая подушки, трясущимися руками достаю из бардачка бутылку с остатками минералки. Она теплая и выдохлась, но это не важно. Открываю, протягиваю ему.

— Все хорошо, — выдыхает Аслан Амиров, приобретая нормальный цвет лица.

Из тачки, что врезалась в нас, никто не выходит и это пугает, потому что в ней нет подушек безопасности, а от такого удара водиле могло проломить грудак рулем. Они выписывали восьмерку на пустой дороге, не справились с управлением.

Вышел из машины. Ноги дрожат, адреналин бьет в голову, она кружится, а все внутри меня кипит от ярости.

— Какого хера ты делаешь?!! — ору на живого, но шокированного парня вытаскивая его за ворот футболки из автомобиля.

В машине еще четверо, три парня и девчонка лет шестнадцати. Она плачет на груди одного из пацанов, остальные сидят тихо, отходят от шока.

От подростка несет свежим перегаром. Судя по осоловелым глазам, остальные тоже не трезвы. Я швыряю его на бор помятой машины и со злостью бью кулаком в живот. Парня сгибает пополам и рвет на асфальт той дрянью, что они пили.

— Ты убить их всех мог!!! — кроет меня, я с трудом сдерживаюсь, чтобы не навалять ему еще.

— Никого не напоминает? — слышу сбоку хриплый голос отца.