Да еще и Джеймса нет дома… А если бы он был здесь, смог бы Элан так нахально сюда заявиться?

– Ну, что скажешь, Кармона? Надеюсь, пригласишь меня пожить у вас, потому что, честно признаюсь, я без гроша в кармане, – широко улыбаясь, спросил Элан.

Пеппи села и лениво потянулась:

– Привет, Элан. Откуда ты взялся? Не видела тебя целую вечность.

– Дорогая, это ты? Я был в Южной Америке.

– Что ж тебе там не сиделось?

– Много причин… Одна из них та, что кто-то разыскивал меня по объявлениям в газетах. Я подумал, что дело пахнет деньгами, и приехал. Но, оказывается, этот тип, что давал объявления, решил поднажиться за мой счет.

Ему понадобились бумаги моего отца. Похоже, интерес к Пендерелу Филду возрос, вот он и решил сделать деньги, написав его биографию.

Пеппи смотрела на него, не спуская глаз:

– Не думаю, что Кармона сможет тебя приютить, – сказала она. – Если честно, то удивляюсь, как у тебя хватает смелости просить об этом. К тому же в доме просто нет места.

– Нет-нет, конечно же ты не можешь здесь остановиться, – с трудом поднимаясь, вмешалась Эстер Филд. – Дом и правда полон. Это невозможно, и думать нечего.

Пойдем со мной, поговорим. Ты помнишь Эннингов? Они раньше пускали к себе жильцов, и ты несколько раз останавливался там, когда у нас не хватало места.

– О да, Эннингов помню, – засмеялся Элан.

– Так вот, миссис Эннинг очень больна, но Дарси по-прежнему сдает комнаты. Теперь у нес настоящий пансион. Я как раз вчера ее видела и как-то случайно упомянула о тебе. Думаю, у них найдется место. Ну, пошли, дорогой, обо всем поговорим дома.

Кармона молчала. Застывшее лицо ее было мрачным.

– Ну, что скажешь, Кармона? Время бежит, а я в обед перекусил лишь бутербродом. Разговор с Эстер, наверное, затянется. Ты пригласишь меня на ужин? Или за столом тоже нет места?

– Да, мы накормим тебя, – спокойно сказала она.

Эстер Филд скрывалась от жары в утренней гостиной.

Оставив вязанье в холле, она сидела у окна и, тяжело дыша, обмахивалась чем-то, что попалось под руку. По напряженному выражению ее лица было видно, что она не столько устала от трудной дороги к дому, сколько взволнована. Оправившись от неожиданной встречи, она думала об Элане: «Несносный мальчишка. Как он мог приехать сюда после того, что сделал с Кармоной? Джеймсу наверняка это не понравится. Своим появлением он всех поставил в неловкое положение». Чем больше Эстер думала об этом, тем тревожнее становилось у нее на душе: «Что-то здесь не так. Я бы его не оставила».

– Дорогая, я знаю, о чем ты думаешь, – засмеялся Элан. – «Своим появлением он всех нас поставил в неловкое положение». Но ты же знаешь мой взбалмошный характер. Если я чего-то захочу – подавай мне это на блюдечке здесь и сейчас.

Эстер продолжала нервно обмахиваться.

– Ты не должен был приезжать сюда.

Элан небрежно махнул рукой:

– Брось, дорогая, мы живем не в Викторианскую эпоху. Чувствовать себя виноватым только потому, что у нас с Кармоной хватило благоразумия не связывать себя браком, смешно.

– Ты не должен был приезжать, – повторила Эстер. – Зачем ты вернулся?

Элан улыбнулся:

– Повторяю. Я приехал, чтобы привести в порядок бумаги моего отца, которыми интересуется Мергатройд. Не стану утверждать, что мною движет исключительно уважение к его памяти. Конечно это не так – такое я не могу себе позволить, тем более бесплатно. Но раз уж возник такой интерес к отцу, я имею право рассчитывать на свою долю в этом деле.

Эстер с недоверием смотрела на Элана.

– Но, Элан, мистер Мергатройд не захочет покупать эти письма.

– Думаю, не захочет. Биографы этого не делают. И все же деньги за них получить можно.

– Каким образом? Не понимаю.

– Придет время, поймешь. Видишь ли, мне нужны деньги. К сожалению, без них не проживешь. Мне тут подвернулось одно выгодное дело. Если оно выгорит, я буду обеспечен по гроб жизни и никому больше не доставлю хлопот. Но для этого надо малость рискнуть.

Эстер внимательно смотрела на него.

– Но какое отношение имеют к этому письма твоего отца?

– Может быть, никакого… Все зависит от обстоятельств, а если точнее, все зависит от тебя.

– Ты уверен?

Элан улыбнулся своей самой очаровательной улыбкой:

– Да, дорогая, от тебя. От того, насколько ты захочешь меня понять.

– Я слушаю тебя.

– Все предельно просто. После смерти отца я получил несколько сот фунтов – не густо, правда же?

– Ты получил все, что осталось, Элан.

– Дорогая, я все прекрасно помню – себе ты ничего не оставила. Хочешь напомнить, что отдала мне свои деньги?

– Ты получил еще деньги матери. Неужели все уже истратил?