— Здесь можем дождаться… Что ты делаешь?!

Вывалив содержимое миски под куст, я смахнула со лба воображаемый пот.

— Ты… — Вэй беспомощно дёрнул рукой, явно не в силах подобрать слова. — Еду выбрасывать нельзя!

— Я и не выбросила. Здесь же водятся муравьи, мухи, обезьяны? Кто-то из них точно съест это варево. Ну что, идём обратно? Или прогуляемся?

Вздохнув, «братец» покачал головой.

— Теперь понимаю, почему меня не наказали за неподобающее поведение на утренней трапезе. Ты — моё наказание. И суровое!

— Потому что теперь ты — мой «наставник»? Так откажись, в чём проблема?

— Не могу, — он сделал мученическое лицо. — Некоторые, в отличие от тебя, слышали о послушании.

— Они скажут «лягушка», а ты прыгнешь? — снисходительно фыркнула я. — Это — не послушание, а неспособность думать своей головой. Но, так и быть, помогу тебе на сей раз. Скажу, что… мы не сошлись характерами, и попрошу себе в качестве старшей сестры Киу — думаю, она согласится. Если всё получится, будешь мне должен.

Ещё не видела Вэя таким растерянным. Но растерянность быстро уступила место покровительственности, которая в общении со мной уже явно вошла у него в привычку.

— Я буду тебе должен? — с лёгким высокомерием хмыкнул он. — За то, что выставишь меня жидким переваренным рисом, не способным справиться с чужеземным дикарёнком? Даже не думай об этом!

— Чем тебя выставлю? — прыснула я от смеха. — Ну и аллегория! Одним словом это называется «слизняк». Не хочешь помощи — не надо, тогда терпи и не ной.

Вэй снова растерялся, хотел рассмеяться, но тут же передумал и кашлянул:

— Не могу понять: ты меня сейчас оскорбила?

— И особой собразительностью не отличается, — вздохнула я. — А ещё говорил, у меня разум ребёнка!

К Вэю уже вернулась снисходительность. Сложив на груди руки, он покачал головой.

— Тебе придётся о-очень усердно тренироваться, чтобы суметь себя защитить. С твоим языком от желающих его укоротить не будет отбоя! — и, прежде, чем я успела ответить, опустился на землю, скрестил ноги и соединил вместе ладони.

— Просишь прощения у воздуха за то, что мы им дышим? — недоумённо огляделась я. — Или за нами наблюдают?

— Ш-ш, помолчи. Мастер Фа Хи прав, ты это совсем не умеешь.

— Умею, когда сказать нечего. Просто такое бывает редко.

Но Вэй уже закрыл глаза и застыл, будто стал камнем. А я обратила внимание, что средний палец на левой руке у него слегка искривлён, будто был сломан и потом сросся неправильно. Бедняга… Вздохнув, переступила с ноги на ногу. Вэй продолжал изображать из себя каменного Будду… или Шиву — никогда не разбиралась в восточных божествах. Интересно, заметит, если я сейчас уйду?

— Даже не думай.

Подскочив, я уставилась на «окаменевшего» Вэя, только что снова прикрывшего глаз. Он подглядывал и видел, как я дёрнулась по направлению к монастырю!

— Может, всё-таки объяснишь… — начала я и растерянно замолчала.

Трава вокруг моего новоявленного «брата» зашевелилась, и из неё начали выползать похожие на мышей существа с зелёной шёрсткой и длинными ушами, как у кроликов. Выстроившись гуськом, они мелкими шажками подбирались к вываленной мной кучке риса, подхватывали несколько рисинок и исчезали в кустах. Пять минут — и ни существ, ни риса как не бывало, а я наконец захлопнула приоткрывшийся от удивления рот.

— Это… что это было?

— Одна духовная практика — воздействие собственным разумом на более примитивный, — поднявшись, Вэй насмешливо сощурил глаза. — Может, попробовать на тебе?

Я тут же запустила в него пустой миской, которую он, конечно, поймал.

— Задира! Что же будет, когда чему-то научишься? Лови! — и, бросив мне миску, не оглядываясь, понёсся обратно к монастырю.

Миска шлёпнулась на траву у моих ног — я на неё даже не глянула. Реальность, в которую меня занесло, начинала казаться всё более интересной. Управлять животными силой мысли! Только представить! А физическая подготовка Вэя! Умей я хотя бы половину того, что явно умеет он, по возвращении в родную реальность, мне бы цены не было! Семь лет, конечно, много, но эти годы не пропадут даром. Здесь я научусь тому, что в моей реальности не умеет никто! Только вот родителей жалко…

— Эй, Юй Лу! Скоро дневные занятия. Опоздаем — накажут обоих. Или именно этого добиваешься?

Я вскинула глаза на остановившегося поодаль Вэя, подхватила миску и послушно заторопилась к нему.

— А что будет на дневных занятиях?

— Сначала беседа — думаю, продолжение о том, как выплавить в себе пилюлю бессмертия, потом тренировка…

— Какую пилюлю? — я даже остановилась.

— Бессмертия. Достижение его — высшая цель даосизма…

Его слова заглушили гулкие звуки, будто кто-то ударял в барабан, и Вэй досадливо вздохнул: