— Души? — опешила я. — И… сколько их у вас?

— У каждого человека три верхних души-хунь и семь нижних-по. В момент смерти хунь уходят на Небо, а по — к Жёлтым источникам, где влачат жалкое существование во мраке бесконечной ночи. Остальные тридцать шесть тысяч духов, населяющих человеческое тело, рассеиваются без следа. Поэтому важно укреплять тело, ибо только бессмертное тело служит вместилищем душ и духов вечно.

Мои мысли свернулись в тугой узел, концы свободно болтались — в такт покачивающимся ветвям гигантской корицы.

— Моя бабушка, воспитанная в православной вере, перестанет со мной общаться, если узнает, что я просто присутствовала на этом… уроке.

Снова сдавленное хрюканье.

— Тогда лучше ничего ей не говорить, — резонно рассудил Фа Хи и повернулся к Вэю. — Через неделю она должна знать основные понятия концепции Дао. Если сделает хотя бы одну ошибку, будешь наказан.

Вэй сложил кисти рук в привычном жесте и, пытаясь скрыть подёргивающееся от сдерживаемого смеха лицо, поклонился чуть не до земли.

— Твой старший брат поможет понять наше учение, — добавил Фа Хи. — От твоего усердия зависит его благополучие.

— Тогда можете сразу снять с него кожу, — дёрнула я плечами. — У меня уже есть вера моего народа, и менять её я не собираюсь.

— И не нужно. Но не думаю, что вера твоего народа запрещает узнавать новое, — и, уже обращаясь ко всем, продолжил:

— Самосовершенствование для обретения бессмертия — долгий и кропотливый процесс. Существует формула: выплавлять эссенцию-цзинь нужно, преобразуя её в энергию-ци, выплавлять энергию-ци, преобразуя её в… — мой мозг перешёл в режим экономии энергии.

И в этом я должна разбираться через неделю? Если здесь практикуют телесные наказания, с целостностью кожи Вэю точно придётся распрощаться. Скосила на него глаза — наивный болван мне ещё и подмигивает! Скользнула взглядом по другим адептам. Лица — сосредоточенные, в глазах — благоговение. Неужели они в самом деле понимают, о чём проповедует Фа Хи? И никаких записей — значит, всё запоминают? До сих пор у меня никогда не было ощущения собственной бестолковости, а здесь… Я горестно вздохнула. Поскорее бы «практическая» часть. Но она всё не начиналась… Окончательно перестав следить за «уроком», я унеслась мыслями к моей реальности, к родителям, которые сейчас наверняка ставят на ноги все местные службы. Увидеть их хотя бы на секунду, сказать, что со мной всё хорошо…

— …тиран приказал рассечь дяде грудь и вырвать его честное сердце, — пробился сквозь мои мысли голос Фа Хи. — Но Бигань сам вынул из рассечённой груди своё сердце, бросил его на землю и покинул дворец племянника. Святой мудрец Цзян Цзый влил в Биганя чудодейственное снадобье, позволявшее жить без сердца. Бигань больше не вернулся в императорский дворец и, не имея подверженного страстям сердца, стал…

— …настоящим чудовищем! — вырвалось у меня.

Снова все взгляды устремились ко мне, и я пояснила:

— Человек, лишённый сердца, не может испытывать ни привязанности, ни раскаяния, ни жалости — ничего.

— Этому учит вера твоего народа? — поинтересовался Фа Хи. — Ещё раз заговоришь без разрешения — будешь наказана, — и, уже обращаясь ко всем, продолжил:

— Освобождение от страстей означает объективность и справедливость. Человек делается подобным Небу, не знающему ни привязанностей, ни родства…

— Но мы-то не небо! — снова не выдержала я. — Если нет ни привязанностей, ни страстей, зачем вообще жить? Тем более вечно.

— Причин много, — невозмутимо ответил Фа Хи. — А ты только что заговорила без разрешения снова. После окончания беседы, когда все отправятся на тренировку, останешься здесь — стоять в позе всадника. Вэй будет считать до ста. Когда досчитает, присоединитесь к остальным.

Моё первое наказание? И, похоже, далеко не последнее. Покосилась на Киу — она сочувственно поджала губы, на Вэя — лукавый огонёк в глазах. Неужели его настолько забавляет всё, что я делаю, хотя в результате наказан и он? Ему наверняка интереснее тренироваться, а не считать до ста, пока я буду в позе всадника — ещё бы знать, как она выглядит. Что ж, хочет представления — пожалуйста. Я подняла руку. Фа Хи, продолжавший увлечённо нести бред, сделал вид, что не заметил. Я подняла руку выше, помахала ею в воздухе. Он вздохнул и повернулся ко мне.

— Да, Мулан?

— Теперь меня называют Юй Лу, мей мей Вэя, — поправила я. — Что такое «яшмовый сок»?

— Это спросишь у своего гэгэ[3] после беседы, — и продолжил:

— Обретение истинных сокровищ духа означает…

Я снова подняла руку. Фа Хи замолчал, выдерживая паузу, а потом строго обратился ко мне:

— К тебе проявили большое снисхождение, Юй Лу, мей мей Вэя. Не злоупотребляй им. Беседы о Пути Дао обязательны для всех. Слушай, запоминай возникающие вопросы, а после занятий задай их Вэю. Угроза наказания тебя, очевидно, не пугает, даже если оно затрагивает и тех, кто в твоих проступках не повинен. Но подумай о том, что другие хотят узнать не интересующее тебя, и, прерывая меня, ты, в первую очередь, вредишь им.