Согласно мяукнул Пит, отвлекшись на секунду от рыжей шубки.

— А если рванет? — мрачно спросил бортврач.

— Перейдем в один из взлетно-посадочных модулей, — ответил я. — Там запас кислорода на трое суток. Как раз до Земли долететь. Если не хватит одного, теоретически, должны выжить во втором.

— А если произойдет авария с этим баком во время перелета?

— А если, а если, — передразнила Хива. — А если…

— Дура! — неожиданно рявкнул Юра так, что все вздрогнули. Кот недовольно оглянулся на крик. — Ты вообще соображаешь?! Если что-то случится там, то все! Только морфий искать и вкатывать лошадиную дозу, чтоб не мучиться! Герман…

— Мы и собирались лететь на оранжерее, — напомнил я.

— Опять эти чертовы водоросли! — заорал «монгол». — А если они вымрут сразу за гелиопаузой?!

— Вернемся, — спокойно ответил я, внимательно разглядывая напарника. — Кислорода в баке должно хватить на весь перелет. Если оранжерея заработает, то он и будет аварийным запасом. Через полгода разгона вернемся к обсуждению этого вопроса. Проверим работу «фермы». Если появятся сомнения, развернем «Нинью». Возражения есть? Возражений нет.

Карло хмыкнул. Юра стремительно развернулся к нему на носках, и мне показалось, что сейчас придется разнимать драку. «Монгол» сдержался, яростно отмахнулся рукой и выбежал из кают-компании. Пит проводил его взглядом, посмотрел на нас и разлегся на циновке, постукивая хвостом, настороженно прислушиваясь. Потом неохотно поднялся и поплелся за бортврачом. Неожиданно вышла Кристина.

«Гном» опять хмыкнул. Посмотрел на тускло горящую лампу.

— А из-за чего солнечные батареи накрылись?

— Из-за рывка. И потом еще помотало немного, — отозвался я. Посмотрел в непонимающие глаза, горящие над рыжей бородой, решил, что лучше сразу объяснить подробнее. — Для облегчения веса отказались от каркасной структуры батарей. Это как на воздушном змее…

— Не дурак, — буркнул Карло.

— У нас батареи, как и на старом звездолете, типа «Солнышко». Берутся длинные «дорожки», одним концом прикреплены к «Нинье», на втором размещены небольшие грузы. Когда мы раскручиваемся, груз разматывает всю «дорожку» и держит в натянутом состоянии. Если посмотреть сверху — получится, что у звездолета куча длинных «лучей». Сам материал — тончайшая пленка. Когда рвануло, корабль бросило в сторону, потом нарушилась точность вращения — в итоге большая часть «лучей» погибла.

— Интересно было послушать, — поблагодарил журналист, повернулся к камере и начал комментировать последние события. — Наш совет сорвался. Из-за нервного напряжения, из-за аварии, которую можно назвать катастрофой, у одного из членов экипажа случился срыв. Не будем его осуждать, ситуация на самом деле складывается безрадостная. Или рискнуть — и, вполне возможно, погибнуть. Или признать поражение, но зато остаться в живых. Что выбрали бы вы? Связаться с нашей студией можно…

Мне стало не столько мерзко, сколько просто навалилась усталость. Фата играет, Карло готов выпрыгнуть в космос без скафандра, лишь бы не упали его чертовы рейтинги…

— Капитан? — тихо спросила «Нинья».

— Продолжаем полет.

Вполуха слушая, как «гном» общается со зрителями, я сидел в кресле, вглядываясь в цифры риска взрыва в последней цистерне с кислородом. Звездолет понял — выводил вместе с тысячными, и постоянное уменьшение цифр придавало немного бодрости.

— Да будьте людьми! — резко ворвался голос зрителя. — Сверните в Солнце! У меня несколько тысяч сгорает! Лучше вы сгорите! Я вам памятники поставлю! А?!

Следующие пятнадцать минут эфир наполнялся возмущенными криками сердобольных зрителей.

— Они что, правда расстроятся, если мы погибнем? — проворчал я.

— Конечно, — заверил Карло. — Видел бы ты, какие реки слез текут, когда их фаворит проигрывает и не получает свой приз! А тут… Ну, кроме тех, кто поставил, понятное дело… Знаешь, что я ответил, когда спросил у себя — еще там, на Земле, — зачем мне лететь к Альфе Кентавра?

— Почему бы и нет, раз такой случай подвернулся?

— Да разве ж это причина?!

— А разве нет?

— Я имею в виду — достойная причина, за которую не жалко погибнуть? — Журналист надулся пафосом, как жаба надувается воздухом, перед тем как исполнить брачную песню.

— Сдаюсь, — поспешил сказать я. — Зачем?

— Напомнить этим людям, что в жизни всегда есть место подвигу! Что у них есть? Работа. Путешествия по телепортерам. Шопинг по выходным. Ну еще там, по мелочи. Все серо. Все зашорено. Утоплено в быту. А кто в этом виноват? Они сами! Сами отказываются от приключений. От настоящей жизни. Если хотя бы один из них, глядя на нашу экспедицию, пусть даже на нашу гибель, задумается и оторвет свою… свои… себя от кресла, значит, мы погибнем не напрасно! Человек должен звучать гордо!