Автомобиль пришлось остановить примерно за сотню метров до обрыва, так как дорога была загорожена валунами.

— Дальше пешком. — пояснила я.

— Что это за место? — полюбопытствовал ничего не помнящий о прошлой жизни Дилан.

— Идём к обрыву. — позвала я и двинулась вперёд. — Помнится, ты говорил, что тебе некуда деваться? Вот и шагни в обрыв.

— Что за шутки, Диана? — недоумённо спросил он, продолжая, тем не менее, следовать за мной.

— Страшно? — с вызовом спросила я.

— Ты хочешь моей смерти?

Я промолчала, вспомнила, как уже проворачивала эту шутку с Сашкой. Вокруг стояла непроглядная темень, поэтому я даже не пыталась сдерживать свою довольную широкую улыбку.

— Скажи? — потребовал он, считая, по-видимому, что от моего ответа будет зависеть его судьба.

— Я просто хочу, чтобы ты сделал шаг туда. Иначе зачем было говорить мне эти громкие слова: «Я без тебя не смогу», «Куда мне деваться без тебя»? Так что давай без соплей.

— Я понял тебя. — он не стал медлить, переступил через валун и исчез в черноте обрыва.

«Хоть что-то осталось в тебе от прежнего Дилана» — пронеслось у меня в голове.

Я нарочно выждала несколько мгновений и шагнула вслед за ним.

— Как это возможно? — не понимал он.

— Я думала, ты хотя бы на уровне ощущений сможешь уловить нечто знакомое, но, видимо, твоё волчье сознание тоже мертво. — рассуждала я вслух. — Увы, если даже это не заставило тебя вспомнить, то больше ничто не поможет. Это место называется Верхний Волчок, родина всех полуволков, членов клана. Идём.

— Я ничего не вижу.

— Ты прожил здесь столько, что должен ориентироваться с закрытыми глазами. Я покажу тебе твой дом.

— Я долгое время пытался вспомнить хоть что-нибудь. Бесполезно.

— Это я уже поняла. Так зачем ты пришёл ко мне?

— Я не могу без тебя. Знаю, это звучит глупо… Поначалу, когда я только очнулся после комы, мне всё казалось ненастоящим. Я не верил, что ты — моя жена, и твой приторно ласковый тон пугал. А ещё этот, якобы, друг, который постоянно отирался в квартире. Что ещё мне было думать?

— В то, что Максим — твой сын, ты тоже не верил?

— Не знаю. Тогда мне хотелось найти хоть какие-то связи с прошлой жизнью, доказательства, что я — это я.

— А попросить меня показать фотографии было нельзя?

— Я видел их. Себя я на них не узнал.

— Нда… — недовольно ухмыльнулась я. — Пожалуй, ты и правда ошибся телом. Памяти о прошлой жизни в тебе нет, а значит, и привязанностей тоже. Так не всё ли теперь равно, рядом я или нет?

— Не всё равно. — почти шёпотом ответил он. — Ты снишься мне каждую ночь, что мы…

Мы подходили к одному памятному месту, где одним ружейным выстрелом была изменена моя судьба и судьбы близких мне людей.

О чём хотел сказать мне Дилан, я знала заранее, поэтому остановилась и не постеснялась перебить его:

— Здесь в тебя стреляли. Раньше на этом месте была площадь. Охотники прилюдно казнили пойманных волков, даже если те уже приняли человеческий облик. Тебя тоже собирались забить насмерть. Мы с твоим отцом отбили тебя у них, затащили в машину и увезли. Ты чудом остался жив. Впрочем, ты-то остался, а вот человек, которого я любила, — нет…

— Это я, Диана. Это, правда, я.

— С чего ты решил, что ты — это, правда, он? Вот так взял и за полгода превратился в другого человека? — строго спросила я.

— Я не хочу быть чудовищем. — был ответ, и в это уже можно было поверить.

Просто человек, который поселился в теле моего мужа, захотел нормально жить и… любить. А раз единственная женщина, способная возбудить его телесную оболочку, — это я, то деваться некуда: приходится соблазнять меня самым подлым образом: давить на жалость. И единственным правильным решением было бы помучить подлого мерзавца, но здесь я и сама была не без греха: в сексуальном плане меня тоже привлекал только Дилан. Треклятый изверг-тиран.

— Чудовище чудовищу рознь. — после недолгих размышлений ответила я. — Может, ты и прав, я — сам дьявол во плоти: на моём счету десятки человеческих жизней. Я, честно говоря, сбилась со счёта, сколько их. Но я никогда не причиняла зла собственному ребёнку. Кстати, он сказал, что убьёт тебя, когда вырастет. И я ему почему-то верю. Сомневаюсь, что он когда-нибудь сможет простить и забыть твои… хм… твоё отношение к нам. Надеюсь, ты хорошо это понимаешь. — мы подошли к домику. — А вот и дом. — я открыла незапертую дверь, та протяжно заскрипела. — Есть фонарик? И телефон сойдёт, посвети под ноги. — луч фонарика осветил обстановку в единственной комнате избы. — Смотри, видишь клочья шерсти? Это твоя.