Врачом оказался тот же самый мужчина, который несколько лет назад оперировал Дилана после огнестрельного ранения, он тоже узнал меня, даже поинтересовался, как у нас дела.

— Я хочу сейчас забрать Дилана из больницы, отлежится дома.

— Уж не знаю, каким чудом вам удалось поставить его на ноги после ранения, но вы же понимаете, что здоровье у него хуже, чем у шестидесятилетнего? Очень и очень слабое сердце, предынфарктное состояние: любой стресс может оказаться для него смертельным.

— Да, понимаю. Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы он поправился.

В итоге я забрала Дилана, мы вернулись, снова заняли мамину комнату. Я сварила овсяную кашу, заставила его съесть всю тарелку, после чего он почти мгновенно уснул и проспал целые сутки. Это нормальное явление: после отвара живицы всегда долго и крепко спится.

До конца моего отпуска оставалось два дня, пора уже было возвращаться в город, к работе. Максим сказал, что хочет остаться в деревне ещё, мама поддержала его желание.

Перед отъездом я старалась как можно больше времени проводить с сыном, мы ходили купаться, пололи грядки в огороде, играли. Один раз Дилан попробовал заговорить с ним, всё закончилось криками и истерикой. Я поняла, что ещё слишком рано мирить их.

В город мы с Диланом возвращались вдвоём, несколько раз останавливались на трассе, чтобы отдохнуть и просто отвлечься от дороги, он всё ещё неуверенно чувствовал себя за рулём. Так, деля дорогу на короткие отрезки, мы возвращались в город. Я завела разговор:

— Чем планируешь заняться?

— Вернусь к работе. — был его ответ.

— Я думаю, сначала тебе необходимо восстановиться.

— Я в норме.

— Ну-ну… — недоверчиво покачала головой я и сказала. — Да, мне надо поговорить с твоим отцом. Сегодня же.

— Зачем?

— Расскажу ему о твоих приключениях… И будем думать о том, как жить дальше.

— Только не надо меня жалеть. — неверно истолковал мои мысли Дилан. Сам он при этом неотрывно смотрел на дорогу перед собой и вид имел предельно сосредоточенный.

— М-м-м… То есть у тебя уже готов план действий? Поделись же?

— Я не ребёнок, Диана, я тебя услышал и понял. Убиваться по этому поводу и сводить счёты с жизнью я не собираюсь.

— Но и пытаться как-то всё исправить тоже… — логически завершила его решение я.

Он промолчал, но было видно, что он нервничает. Я продолжила:

— Родилась девочка, которая в будущем станет женой Максима. Мы уже дважды ездили к ним в гости, они живут в Таганроге. — Дилан сильнее вцепился в руль. — О, к чему это я, как думаешь?

Машина вильнула, мы снизили скорость и остановились на обочине.

— Чего ты от меня хочешь? — устало спросил Дилан.

— Я чего хочу? Помнится, это ты грозился, что не сможешь жить без меня и всё такое. Теперь, когда я сижу рядом, ты делаешь вид, что тебе вовсе никто не нужен.

Он откинулся на сиденье и закрыл глаза, у меня появились подозрения, что это вовсе не игра драматического актёра, и его самочувствие несколько хуже, чем он пытался показать.

— Эй? Тебе нехорошо?

— Я всё пытаюсь переварить то, что ты мне тогда сказала. — ответил он, имея в виду моё признание про занятие проституцией.

— Мы прошли через адский кошмар, Дилан. Хочешь обвинять меня — обвиняй. — коротко ответила я.

Да, вся эта цепочка событий с необратимыми последствиями и смертей началась с моего необдуманного решения, но потом мою эстафету приняли и другие лица. В итоге накосячили все, не только я, так что глупо было бы взваливать всю ответственность на себя.

— Я хочу знать нашу историю «от» и «до». — потребовал Дилан.

— Ладно. Я расскажу тебе всё, но не сегодня. Ты в состоянии вести машину?

Дилан завёл автомобиль, мы продолжили путь, до города добрались только к вечеру, пару раз на развязке свернули не туда:

— Ты пропустил наш поворот. — спокойно и без раздражения заметила я. — Совсем не помнишь улиц?

— Просто немного устал. — признался он.

— Уже почти приехали. Сейчас налево, остановись у магазина, купим чего-нибудь поесть. Что хочешь?

— Без разницы. — Дилан вышел из автомобиля, и его пошатнуло, он тут же опёрся на капот, чтобы удержать равновесие.