— Ну и молодцы — улучшили наше благосостояние. Нам нельзя терять времени.

Клуня, с брезгливым выражением на лице, растолкала «бутерброд» и ввела во влагалище несчастной споры. Потом повторила процедуру с лежащей на кровати. Затем метнулась в ванну и минут пять отмывала руку. Когда она вышла, я опять водрузил спящих в то положение, в котором они были, снял сон и покинул помещение. В окно мы наблюдали, как братья, немного повозившись и поругавшись в полголоса, что «выскочили», продолжили свое занятие.

— Пойдем, сказала Афоста. Происходящее не очень-то эстетично. Надо найти соглядатаев.

— Пожалуй не стоит их убивать. Пусть доложат, что мы были в другом месте. Ты знаешь, где они дежурят?

— Да.

— Надо нарисоваться перед тем, кто дальше всех отсюда

Мы на сверхскорости пробежались и уже через несколько минут вышли из подворотни в самом дальнем от братьев конце поселка. Недалеко от нее на земле сидел попрошайка. Ни по времени суток — было уже изрядно темновато, ни по количеству людей на улице — делать ему там было совершенно нечего.

— Замаскировались, хихикнула Клуня.

Мы еще побродили, потом вернулись в подворотню к усыпленному нами соглядатаю. Клуня быстро и по-деловому отрезала ему голову, а потом, перевернув тело, положила ее сверху. Мы еще пошлялись по пустынным улицам и вернулись к себе. Когда вошли, все три охранника были одеты, а на столе стоял ужин.

— Я предупреждал, сказал я Старшему, что слежки быть не должно. Заберите тело дальше по улице в подворотне.

Он громко взглотнул и кивнул. Клуня пригляделась к еде и ментально сообщила:

— Она мне не нравится. Кажется, там снотворное. Ого… лошадиная доза. Уж не решили ли они воспользоваться мной, извращенцы?

Я кивнул и подозвал Старшего:

— Вы, все трое, садитесь есть то, что нам принесли

— Так это… Мы вам принесли.

— Вот я и посмотрю, что вы принесли.

— Нам не положено, залепетал он, явно зная, что еда отравлена

— Ты не понял. Это приказ.

В этот же момент Афоста положила руку на его плечо и нажала на определенные точки. Его лоб покрыли бисеринки пота — боль от нажима была невероятной

— Магистр, остановить его сердце? Невинным голосом спросила она.

— Лучше пусть обоссытся

Афоста чуть шевельнула пальцами и на штанах у несчастного Старшего стало растекаться безобразное пятно

— Уже начнете жрать или ей все-таки остановить твое сердце?

Старший кивнул и все три охранника принялись уплетать все, что они нам принесли. Доза действительно была лошадиной — уже минут через 10 они стали зевать, а через 15 крепко спали. Клуня отрастила ноготь и ввела в висок Старшего

— Это их самодеятельность. У них действительно здесь напряженка с женщинами, вот и решили мной воспользоваться. И «красота» моя не помогла

— Ладно, выставим их утром на народное пользование. Наверняка у них здесь гомосятина процветает.

— Любимый, а когда ты смотришь на меня аурным зрением, ты видишь меня в личине?

Я задумался и не смог вспомнить. Тогда я закрыл глаза и перешел в аурный диапазон. Личина была очень качественной — ее внешний вид почти не изменился, только стал немного расплываться. Я стал увеличивать чувствительность, пока за ее лошадиным обликом не проступило любимое лицо.

— Теперь нет

— Я на тебя давно так смотрю, сказала она. Еще там, в пещере настроилась.

В этот же момент я почувствовал на себе ее ладошку.

Мы любили друг друга, наверное, полночи, если не больше. Успокоились уже под утро. Заодно, поскольку мы не ели, я ее подпитал. Потом она свернулась калачиком и заснула у меня на коленях. Через пару часов, когда солнце только начало вставать, она проснулась. Горе-охранники так и спали за столом. Мы вытащили их на улицу, поставили в коленно-локтевую позицию, задрали балахоны и спустили штаны. Потом Клуня достала нож одного из них и вырезала на заднице у каждого фразу «иметь сюда». Затем она аккуратно надрезала каждому сфинктер и подошла к «нищему», который стоял напротив калитки и смотрел на все это безобразие расширенными от ужаса глазами.

— Доложишь, что эти уроды пытались нас усыпить. Остатки еды, если надо, можешь забрать на экспертизу. Мы заставили ее их самих съесть. Этих можете забрать не раньше полудня — пусть люди побалуются.

Он мелко закивал и побежал докладывать.

Весть о халявной «любви» быстро разошлась по поселку и уже через полтора часа около каждого стояла очередь по три-четыре человека, оголодавших без женщин. А заодно и выражающих свое отношение к новой элите. Ровно в 12.00 подъехала повозка, тела загрузили и куда-то увезли, а к нам пришел маленький человек, в сопровождении нескольких помощников. Я к нему пригляделся — очень сильный Черный. Уровень «опасен» второй ступени, не ниже.