— Здрав будешь служивый, — гаркнул здоровяк сухопарому старичку, в жилетке и белой рубашке, ниже пояса у хозяина кабинета находился металлическая корзина на одной ноге и далее упирающееся в рельс. Ног у сурика не было он передвигался исключительно в странного вида коляске.

— Здравствуй Ивар, — старикан повернул голову поправляя очки в толстой оправе на носу, — чем могу..?

— А вот болезненный образовался с ушибом башки, определи на смену. Ну а в конце цикла, узнаю откуда он такой невнятный свалился на нашу головушку.

— Хм, давай на пятый узел к складчику, — почти без паузы ответил Кононов.

— Добро! Он потом возместит неудобства.

Старик как-то не хорошо улыбнулся, словно алкоголик в завязке, которому пообещали недельный запой без последствий. Николай аж передернуло, радовало одно он от сюда скоро слиняет.

Не говоря более ни слова, они спустились в цех. И когда Николай закрывал за собой дверь, ему показалось что вторая рука у старикана, выдвигаться словно телескопическая удочка, за какой-то папкой в дальнем шкафу.

— Ты не боись паря, он дед хоть и суровый, но больше нужного не стребует. Пошли на место определю, а то и так запозднились уже изрядно.

До места работы они дошли быстро, Ивар придерживал растерянного парня за плечо, указывая направление свободной рукой. Колян и рад бы оглядеться повнимательнее, присмотреть к станкам и работягам, но все его внимание уходило на лавирование между людьми и аппаратами. И еще требовалось смотреть куда ставить ногу, по полу валялось изрядное количество медных болванок, от сантиметра в диаметре и с палиц длинной до внушительных с кулак.

Узел складчика представляя собой простейший механизм, транспортная лента, выходящая из жерла квадратной трубы, и заканчивающиеся контейнером, подвязанным на канате к лебедке, уходящей наверх. Саму ленту приводила в движение тетенька, с отсутствующим взглядом и руками словно выточенными из камня, мышцы почти не двигались хоть и выглядели огромными, а вал явно крутился с трудом. Возле контейнера, стоял заспанного вида мужик, всем видом напоминавшего стереотипного инженера из карикатурных журналов. Они также были облачены в синие халаты, только у женщины отсутствовали рукава, а у мужика он достигал самого пола.

— Значит так бедовая ты голова, сидишь тут и соединяешь вот эти запчасти.

Женщина ускорила движение ленты, и из черного зева показались два квадрата один желтый другой красный, в одном была выемка в другом шип с конусом на конце. Колян взял квадраты и соединил, они магнитились и охотно вошли в пазы.

— Дааа, — протянул Ивар, — а выглядел ты совсем тупым. Разберемся.

От последнего слова так и повеяло угрозой, словно Колян выбился из образа и теперь, следует ждать серьезных людей, что зададут правильные вопросы, где ответ угадать в принципе невозможно.

Получив одобрительный хлопок по плечу, Николай, принялся ожидать следующую партию, а сопровождающий его детина, беззаботно насвистывая, ушел вглубь цеха, попутно делая то ли замечания, то ли подшучивая над каждым встречным. Работа оказалась на удивление простой, и Николай наконец-то смог осмотреться. И увиденное его поразило, никакой линейности производство, когда однотипные станки стоял в ряд, всё оборудование находилось как ему показалось в хаотичном порядке, станки, агрегаты, ленты, краны. Но все это работало четко отлажено, ни каких сбоев или простоев, словно инопланетный организм, где столетия эволюции все распределили как надо и человеку просто не дано сходу разобраться в его хитры сплетениях.

— Ты политруку не верь, — проскрипел голос слева, — они всегда хорошенькие, а как коснись чего так на пресс без всяких проволочек. И там хоть плачь, хоть масло гони…

Николай кивнул, опасаясь вступать в разговоры. В молчании золото, чем меньше слов, тем меньше шансов влипнуть в неприятности. «Инженер» тоже не стал настаивать на разговоре. После беглого осмотра фабрики Колян принялся исподволь разглядывать отдельно взятые элементы. Казалось бы, новый Срез должен удивлять чуждыми механизмами и интересными людьми, только и делай что разглядывай, но нет взгляд зацепился за фразы, а вернее лозунги. Они висели везде и расположены настолько умело, что каждый раз взгляд помимо воли натыкался на них. «Двухсменьщикам — позор», «Скажи двумсменам нет — скажем норматива ура», «Майлон сказал надо — фабрикант ответила ура», «Фабрикант в фабрике — механизм единый», «Цель оправдана — трудом», и остальные в том же духе. Были конечно и совсем странные, и не логичные «Двухсменьщик предатель — план провалил», «Выгода есть — труда нет». Из всего прочитанного выходило, быть двухсменьщиком не стоит, надо уважать Майлона, и фабрика — это то, ради чего они тут все живут.

Следом он рассмотрел людей, все они разные по возрасту и комплекции, все в синих халатах, но две отличительные черты имелись: женщины все массивные и мускулистые, и часть мужчин вместо конечностей имели металлические протезы. Не какого красивого хайтека, сплошь сварка и голый металл с заклепками, словно сделанные в заводской кузнице, по принципу абы было. Но инвалидами их никак не назовёшь, скорей искусственные конечности имели необходимый функционал, для определённых работ. Не сказать, что сильно эффективный, но все же. У кого-то вместо пальцев щипцы, чтобы таскать горячие болванки, у другого некое подобие поршня чтобы легчи толка вагонетку, у третьего щуп вместо руки, он им тыкал в какую-то лужу и каждый раз довольно улыбался.