— Нет, — тихо простонал он, поняв, что тут вообще нет никаких дверей.

— Ты не бойся, фабрика наказывает жестко, но справедливо. На переработку тебя точно не пустят, — Ивар гулко засмеялся, — хотя я не арбитр.

Колян выдохнул и сцепив зубы поспешил дальше, понимая, что игру в догонялки он точно проиграет, в самые кратчайшие сроки. А вот если затеять прядки, то есть шанс выиграть время, а там уже придумать способ выбраться из кошмарной ситуации. Прислушаться к себе и почуять эту долбанную дверь. От детских метафор у него невольно дернулись уголки губ в улыбке, а в голове скользнула мысль.

«Смерть близка, а я про детские забавы думаю».

Неожиданно справа, появилось ответвление, схожая с тем, что вело в цех. И больше по наитию, чем по здравому размышлению он свернул. Ответвление закончилось неожиданно быстро, парень оказался в складском помещении. Стеллажи, стены из коробок, одноколейка посередине.

— Дорога, — в приступе озарения он достал монету Скупщика, сжал ее до боли.

Все пути ведут к Скупщику был бы билет. Колян углубился в склад прячась за коробки, надеясь, что хватит времени улизнуть.

— Гля Павка, а что это? — послышался дребезжащий старческий голос.

— Хренотовина какая-то, — ответил еще более старческий голос.

Колян выглянул, две старухи в обтрёпанных халатах стояли возле знака трамвайная остановка, из его нормальной реальности. Он почти вышел, когда до боли знакомая тень скользнула по полу.

— Старушки вы тут беглеца не встречали? — еловым голосом чуть ли не пропел Ивар.

— Пшел вон, — рыкнул одна из старух, или Коляну почудилось, или она в самом деле вытащила ножик из-за пазухи.

— Тише, тише, мы ведь не хотим на переработку.

— Ты глист фабричный нас не стращай. Мы с орденом труда уже сезонов сто как ходим. Так, мясные отростки в руки взял и пошел от седова.

— Хорошо, — покладисто согласился политрук, — но, если паренька встретите. Случайно. Передайте что фабрика все одно его найдет. Он после лазарета немного не в себе…

— Кыш, — одна из старух скакнула на добрых пять метров вперед, тыча ножом в политрука, тот по кошачьи грациозно увернулся, и припустил на выход, — тьфу мерзость. Не чтобы как все нормальные мужики, нужный агрегат приспособить, так все бегает, жрет фарому.

— А ты дяглик выходи из-за коробок, он сюды более не сунется, — обратилась к Коляну та старуха, что по-прежнему стояла возле знака остановки, — иди, иди не боись не тронем.

Здраво рассудив, что более прятаться нет смысла, Колян с опаской направился к старухам. К тому же если кто и приедет из мертвого мира, то явно остановиться возле знака. Старухи своим видом, вызывали отвращение. Лысые головы с пигментными пятнами, длинные носы, слезящиеся подслеповатые глаза. Под халатами что-то жужжало и чавкало, еще и вонь то ли масла, то ли подгнившего мяса.

— Слухай сынулька, а не ты ли часом вот эту фиговину тут водрузил? — заискивающе спросила ближайшая к нему страхолюдина.

— Ээээ, — он старательно искал правильный ответ, но по всему выходило, такого нет. А врать какой смысл, с ходу правдивую историю не придумает, и только запутается в показаниях, — не совсем, но я частично к этому причастен.

— Уууу иш ты как здорово. И скоро придет тарантайка? Вон три зеленых полосы на красном поле, это же тарантайка? — в старческом голосе сквозило столько надежды, что парень, не думая кивнул.

— Павка ты понял сейчас тарантайка приедет, и мы от сюдаго свалим, — упоминать про билет Колян благоразумно не стал, — я же тебе говорила, что прошлый вот тутова на тарантайке сбежал.

Минуты через три послышался гул колес по рельсам, и спустя еще пару секунд из мрака выкатил трамвай, ровно такой на котором Колян в детстве катался еще с дедом. На месте управления сидела женщина в ярком макияже конца семидесятых годок. Трамвай замер возле знака остановка, дверь зашипела и отворилась, в сухость склада дыхнуло сыростью. Колян и шага сделать не успел как внутрь буквально заскочили поочередно две старушки. Он было поспешил следом, но тут же отпрянул та, что болтала больше всего, схватил сзади за лоб свою товарку и одним размашистым движением вскрыла ей глотку. При этом что-то крича на непонятном языке. После прижалась к порочна и вытолкнуло еще дёргающееся тело наружу. Далее послышался шум закрывающейся двери и Колян очертя голову кинулся вперед, едва успев проскользнуть внутрь. Старуха к тому моменту дошла до середины трамвая, резко развернулась, оскалилась крупными мощными зубами, и прошипела.

— Ну сученош подходи, — и сдернула синий халат, Колян едва удержал тошнотворный позыв. Одрябшее тело старухи кусками закрывали металлические впайки, и слава богу большинство из них находилось в тазовой и грудной области, так же не было левой ноги, вместо нее трех суставной механизм, что при определённый обстоятельствах можно назвать ногой. Она взмахнула рукой и из кисти выскочило лезвия. Колян выругался, извлек из карманов медные снаряды, голову старухи ничто не прикрывало так что шанс отбиться был.