— Гера, ты сегодня разоришься. — Пообещала я. — Погоди, ты сказал, что я лежала на земле бледна и бездыханна. А как же я задышала?

— Эм…

— 2 -

Он включил свет.

Одна за другой вспыхнули люминесцентные лампы.

Где-то внутри с души упал камень. Квартира была просторной и чистой, в успокаивающих кремовых цветах. Безликой, как бывает у тех, кто отдает предпочтение работе, а не личной жизни. На полках в коридоре стояли сувениры. Никаких прожженных сигаретами штор, десятисантиметрового слоя пыли, скатерти в пятнах и горы посуды в раковине.

Если Георгий и был маньяком, алкоголиком или наркоманом, то не явным.

Мужчина распахнул окна в зале, позволяя утреннему ветерку, еще не наполненному выхлопными газами утренних пробок, пробежаться по комнатам. Мне был выдан комплект чистых полотенец и халат. Затем последовала небольшая экскурсия, что завершилась в ванной комнате.

Хозяин квартиры занялся кухней, а я, посчитав свой вклад достаточным, скрылась в ванной. Принимая душ, отчаянно старалась не замечать, но мой острый (незамужний) глаз отметил отсутствие второй зубной щетки, женского парфюма и любых других намеков на присутствие посторонних.

Прежде чем выйти, я стерла с запотевшего зеркала капли конденсата (да знаю, что останутся разводы!). Несмотря на мешки под глазами и пару пожелтевших синяков, выглядело все неплохо. Речь о лице, тело пестрело гематомами. Рана поперек груди никуда не делась, из-за чего возникла заминка.

В дверь деликатно постучали.

— Ты в порядке? Нужна помощь?

После горячего расслабляющего душа и ментолового геля, чувствовала я себя одновременно посвежевшей и разваливающейся на куски. Красочности добавляли наливающиеся цветом гематомы.

Правильно, нечего расслабляться.

— Порядок, — отозвалась я.

— Доставка приехала, — предупредил Георгий (Гера!). — Все четыре.

На три раза замотавшись поясом махрового халата, я вышла из ванной комнаты. Пар последовал за мной. Запах ментола мгновенно смешался с аппетитными ароматами еды.

Идеальное утро, если забыть про далеко не идеальную ночь

Я плюхнулась на стул с мягкой обивкой. Гера перекладывал сырники из контейнера. Остальные блюда уже призывно манили из геометрических тарелочек. Посреди стола красовалась ваза с цветами. Мой завтрак никогда не выглядел настолько богемно.

Домашняя кухня, ага.

А вот самое важное отсутствовало.

— Мое сердце вот-вот лопнет от тахикардии, но мне нужен кофе. — Предупредила я, опустошив стакан с водой. — Еще часа два на ногах мне жизненно необходимы.

Обмороки ни в коем случае не заменяют полноценный сон, как и магические перемещения из мира в мир. Проведенная в Немерности ночь, откат после вечернего кофеина и спад адреналина брали свое.

— Лавандовый чай? — предложил Гера.

Он сменил костюм на фланелевую рубашку и домашние штаны. Прическа его по какой-то причине осталась идеальной, а сам он продолжал источать бодрость и свежесть.

— Кофе. Самый черный. Самый крепкий.

Я проследила за тем, как мужчина заполняет молотыми зернами френч-пресс.

— Ты напряжена до предела. Уверена, что не хочешь чего-то менее раздражающего нервную систему?

— Мужчина, с которым я провела вечер, но не ночь, угощает меня завтраком в своей квартире. — Фыркнула в кружку. — Это немного рвет мои шаблоны. Я про тебя ничего не знаю кроме имени.

— Как и я о тебе, — возразил радушный хозяин, легко улыбнувшись. — Ты задерживаешь дыхание каждый раз, когда я приближаюсь ближе чем на метр. Ты почему-то боишься меня? — Гера развел руки в стороны. В домашней одеже он выглядел безобидно. Почти плюшевый зайчик. — Разве я выгляжу опасным?

— О, я не собираюсь судить о тебе по моим впечатлениям. Опыт подсказывает, что я плохо разбираюсь в других людях.

— Были прецеденты?

— А то! — я схватила столовые приборы и нацелилась на первое блюдо.

— Тебя ранили?

— Пара синяков, — закатала рукав, продемонстрировав малую часть монохромных приключений, — царапины и ушибы.

— Я имел ввиду мужчин. Кто-то ранее причинил тебе боль?

— Опять же, — пожала я плечами, заглатывая солидный кусок сырника, — пара синяков, царапины и ушибы.

Глаза мужчины поползли на лоб, но удивление лишь маскировало напрягшиеся на руках мышцы.

— Извини, — как-то холодно отозвался он. — Я говорил о душевной ране. Измене или предательстве. Наверное, это слишком личное, но я не могу остаться без ответа. Твой бывший парень тебя обижал?

А, вот мы о чем.

Вилка замерла на полпути к следующему сырнику. Пока я мешкала, кофе терял градусы тепла.

— Ну, — сказала и умолкла.

Предательств в моей новой жизни хватало. Все телесные повреждения имели отношение к неофициально работе (Избранная попаданка!). Но только один случай задел достаточно сильно, чтобы оставить глубокую рану. Именно после него я стала шарахаться от мужчин чуть больше, чем они заслуживали.