— Из-за тебя у Тинхе душевный раздрай начался, — светлоглазый лэйтарец постучал тростью по полу. — Ты и разбирайся. В противном случаи, имей ввиду, если Солярис поймет, что дело идет к проигрышу, она не позволит тебе дожить до конца совета.

Я стиснула зубы.

Нет, она не убьет меня. Не убьет же? Угу, просто обратит в ледяную скульптуру и поминай как звали. Мол, дорогая, никто тебя не держит — иди куда хочешь, если сможешь. Условия соблюдены: ты не леди и не лэй — обычная живая статуя. Никто не придерется.

— Отлично, — сказала я. — С этим я справлюсь.

Аматри склонил голову набок.

— Я думал, ты огорчишься сильнее. Я не очень в этом разбираюсь, ты восприняла мои слова всерьез? Погоди, ты что-то задумала?

Улыбка у меня вышла кривой.

— Обещаю, скучно тебе не будет. Хотел веселья? Будь в первом ряду.

Я поднырнула под рукой Аматри, прошмыгивая в следующий зал. Мои шаги прогремели по стеклянно-гладкому полу с таким грохотом, будто подошву босоножек выплавили из свинца. Эхо подхватило гул, унося прочь по анфиладе залов. Взамен до меня донесся игристый смех леди.

В Лэйтарии невероятно сложно попасть на собственные похороны.

Не знаю, всегда ли устраивали совет именно здесь, или же мне больше не доверяли залы с зеркалами, но это помещение я видела впервые. Ну и ладно. В прошлый раз я столько всего поразбивала, что получила семь лет несчастья, помноженных этак на добрые полсотни.

Но прежде чем войти, меня ждало еще одно испытание. Перед входом в зал стояла Солярис с застывшей на губах искусственной улыбкой. У нее не получалось пройти внутрь, поскольку, один надоедливый лорд втянул ее в беседу. И этого лорда за прошедшие пару дней я успела неплохо изучить.

Как только Гера обернулся на мое появление, леди Солярис распахнула веер, крутанулась на каблуках, и вошла в зал.

— Уважаемый совет, — донесся ее звонкий голос, после чего тут же был заглушен чьим-то глубоким гласом.

Я подскочила к Гере, что остался стоять с невозмутимым видом.

— Эй, ты не должен быть здесь!

— А вот и главная виновница, — через чур радостно встретил он меня. — Что тебя так задержало? Позволь провожу к почетному месту свидетельницы.

— Почему. Ты. Здесь? — Повторила четко и медленно.

— Чтобы выполнить обещание, неужели забыла?

Он съехал с катушек окончательно, — именно такой оказалась следующая мысль.

— Твое инкогнито! — напомнила я, указывая на дверь, что находилась под запретом для входа обычных лэйтарцев. — Что произошло?

— Ничего, Ан. хм… Дробь.

Мое избранное имя вызывало у Геры явное неприятие.

— Они не должны тебя видеть. — Мне перестало хватать воздуха. — Как же ты явишь свою волю и все то, о чем мы говорили?

— Как и все, — ответил, искренне недоумевая в чем же дело. — Я — Глашатай.

— Не так! Не в качестве Глашатая. Ты должен появиться в качестве Незыблемого.

— Шшш., - Гера поднес палец к губам. — Моя необычная находка, мы же не хотим, чтобы тебя кто-то услышал? — прошептал он, наклоняясь ближе ко мне.

Я так и застыла с открытым ртом. Волосы на загривке тут же встали дыбом. Сердце ухнуло вниз. Лэйтарцы называют своим только то, что официально им принадлежит, или же в скором времени таковым будет.

– Будет немного неловко, если ты так легко проиграешь дому Архитектоники.

— 15 -

Зал напоминал амфитеатр: сводчатые потолки, гладкий пол из полированного камня, высокие двустворчатые двери. Массивные колонны, будто высеченные из грубых пород мрамора тянулись по стене чернильными сгустками тьмы. Ближе к балконному этажу, шедшему в круговую по всему залу, и спрятанному за непрозрачным стеклом, они приобретали человеческие очертания, и казалось, что они удерживают свод Цитадели, подобно титанам, держащим небо.

Внизу, в центре на импровизированной сцене, полукругом стояли девять тронов. Девять абсолютно разных по виду и конструкции тронов. Каждый из них произведение искусства, сотворенное то ли рукой мастера, то ли глубинными силами мироздания, то ли чьей-то больной фантазией. Трон изо льда, трон из осколков зеркал, каменный трон, со звериными ликами, царственный трон, истекающий застывшим золотом и драгоценными камнями. Неважно, на какой из них я смотрела, от них всех веяло глубинной величественностью (и немного арт-объектами безумного скульптора): опасные, роскошные, царственные, как и их владельцы.

Несколько секунд я просто стояла на месте, глазея по сторонам. Я боялась сделать шаг. Потолок уходил так далеко вверх, что кружилась голова. Где-то там зияли потолочные окна, сквозь которые пробивались столпы света гаснущего солнца. Они падали на черный глянец пола, разбивая зал на сегменты.

Балконный этаж угнетающе давил сверху, отчего внутренний круг зала с тронами становился не таким ужасающим, но очень опасным местом. Должно быть Глашатаи, садясь в них, всегда чувствовали нависшую угрозу, как под дамокловым мечем. Хотя не спорю, выглядело все очень впечатляюще.