С появлением этого человека жизнь Анны встрепенулась, поднялась на дыбы и понеслась вскачь, компенсируя вынужденное безделье. Активничать приходилось в одиночку. Наутро после приснопамятной встречи и знакомства Григорию стало хуже, поднялась температура, он периодически впадал в забытьё, жаловался на каких-то фашистов какому-то Ежову, оправдывался перед неизвестным генералом Мироновым и клялся спасти невинную душу, называя ее то Душенкой, то Любицей.

Зато в периоды просветления Григорий загружал Анну таким количеством просьб, сопровождая их сонмом ценных указаний, что уже к вечеру второго дня бедная женщина мечтала только о подушке. Самым хлопотным оказался процесс получения закупленного товара. Сначала Анне пришлось забронировать несколько номеров в разных отелях на разные фамилии, предупредить о намечающихся покупках, затем заказать в магазинах доставку и, наконец, собрать все покупки, аннулировав бронь и заплатив гостиничную неустойку. Такие конспиративные приёмы Анне были не ведомы, как и пасьянс из документов, за которым она застала Григория, вернувшись из вояжа по магазинам.

— Честно говоря, я думала, что первым делом мы озаботимся оружием, — сказала Анна, разглядывая россыпь бланков.

— Бумага, точнее — информация, которую она содержит, по убойной силе часто превосходит дивизион шестидюймовых орудий. Огнестрел оставляет за собой слишком жирный след. А нам ни к чему внимание посторонних людей. Военные действия начнём со сражения за здоровье. Сульфаниламид и пероксид водорода удалось достать?

— Да. И ещё не менее десяти образцов для окрашивания тканей. Пришлось купить весь комплект, чтобы не выглядеть подозрительно.

— Не беда, это того стоит…

Химией и медициной Анна никогда не увлекалась. Её семья была далека от этой сферы деятельности, отдавая предпочтение механике и математике, поэтому опыты Григория представлялись ей волхованием. Разбавленным средством для отбеливания ткани Распутин залил свои раны. Жидкость устрашающе вспенилась, заставив женщину зажмуриться и отвернуться. Образовавшимся во время следующего опыта белым порошком он присыпал раневую поверхность.

— Надеюсь, вы знаете, что делаете, — осторожно прокомментировала Анна медицинские манипуляции.

— Скажу больше, — ответил Распутин, повеселев после процедуры, — это единственное, что я знаю наверняка. Я обязательно расскажу вам про волшебные целебные свойства перекиси водорода и стрептоцида, известного сегодня, как средство для окрашивания ткани “сульфаниламид”, но сначала предлагаю устроить вечер вопросов-ответов.

— Спрашивайте! — Анна села у краешка стола гостиной, превращенной в лабораторию.

— Удалось ли вам по указанному адресу кого-нибудь идентифицировать? Кто-то подошёл под мое словесное описание?

— О, да! Вильгельм. Именно по этому адресу. Он в кафе минут десять разговаривал с красавчиком по имени Карл. Обсуждали провал операции по моему захвату. Ругались, что нет никаких существенных примет нападавших… Они уверены, что против них воевал взвод казаков. Потом поехали с кем-то знакомиться… И завтра к ним прибывает группа подкрепления из Берлина.

— Та-а-а-к, — Григорий встал и, держась рукой за бок, словно боясь, что из раны что-то вывалится, доковылял до шустрой напарницы. — Правильно ли я вас понял? Вы находились в непосредственной близости от этих демонов?

— Да, сидела за соседним столиком! — глаза Анны победно сверкнули, — и вы оказались абсолютно правы! Они меня не узнали. Ваш грим выглядел безупречно…

Распутин всплеснул руками.

— Маленькая, глупая девочка! Понимаешь, что творишь? Ты же была там одна, и тебя некому было прикрыть! А если бы кто-то из них оказался чуть наблюдательнее? И этот грим… Этот образ больше нельзя использовать…

Анна надулась, как мышь на крупу.

— Я всегда работала без прикрытия!

— Мне кажется, последние события намекают, что пора изменить устоявшиеся привычки, — парировал Распутин.

— Не вам меня учить!

— А кому? Может, в Главном морском штабе есть высшая школа агентов-нелегалов? Или на бестужевских курсах преподают искусство конспирации?

Анна отвернулась, сжав кулачки. Григорий опустился на стоящий рядом стул и тихим, усталым голосом продолжил.

— Вы — свободный человек и вольны делать то, что считаете нужным. Но я не хочу быть пассивным свидетелем вашей гибели. Я этого просто не переживу…

Окаменевшее лицо Анны смягчилось, кулаки разжались. Она вздохнула, посмотрела искоса на Григория и потупилась.

— Да, конечно, вы правы. Я увлеклась. Обещаю впредь быть более осторожной и внимательной.

— Осторожности достаточно, — Распутин взял в свои грубые, испачканные чернилами и обожжённые перекисью руки крошечную ладошку напарницы, — провалы разведчиков происходят только в двух случаях — предательство и нарушение инструкции. Уйдя в подполье не только от врагов, но и от вашего начальства, предательство мы исключили. Осталось не попасться на собственной халатности.

— И вы будете меня прикрывать? — спросила Анна, не пытаясь освободить руку.