— Приехал… — я снова плачу. Обнимаю Максимовски, расцеловываю в обе щеки.

— Ты ж мне доченькой стала. Я бы себе никогда не простил, если бы свадьбу твою пропустил, — прижимает меня к себе, руки Эдуарда дрожат. Поднимаю голову, а у него в глазах слезы, и столько искренности во взгляде.

Странно, но я обрела отца. Пусть не биологического, но даже в этом судьба исполнила мое желание. Эдуард подарил мне родительскую любовь. И я знаю, ничего не изменится, мы и впредь будем поддерживать отношения.

Моей мамы нет на свадьбе. Алифар перевез ее в отдаленный город. Подарил собственное жилье. Обеспечил финансово. Приказал следить за ней. Все же она моя мать, и я желаю, чтобы в ее душе хоть немного угасла ненависть. Не для меня, для нее же самой. Но лишь услышав мое имя, Зухра начинает сверкать глазами и мычать. Ее сердце переполнено злобой. Этого не изменить. Но хотя бы она будет жить в достатке. Это единственное что мы можем сделать для нее.

Эдуард ведет меня к алтарю в форме солнца и луны. Алифар в голубой одежде стоит и смотрит на меня лазурным взглядом. И именно в его глазах отражаются все сокровища мира.

Мы переплетаем наши руки. Провидец зачитывает заклинание. На пьедестале стоит камень солнца, оставленный Савабом. Он ослепляет, переливается всеми цветами радуги, мы подносим руки к нему, наши метки загораются, на запястьях и груди. Небеса озаряются, солнце наклоняется низко, так, словно гладит нас своими лучами. Луна появляется на горизонте. С небес в нас льются чистые потоки энергии. Они прошивают нас нитями истинного чувства. Соединяют навеки Владыку и Бадрию. Любовь, дарованная небесами, расцветает в наших сердцах.

— Моя жена, — шепчет мне в губы Алифар, — Мой бриллиант, я обещаю, что каждый новый день, станет для тебя лучше предыдущего. Навсегда в моем сердце.

— Муж мой. Спасибо, что озарил мою жизнь. Люблю. Навеки твоя.

Наши губы сливаются в поцелуе. И на небе Шантары вспыхивают звезды, как фейерверк нашей любви. Единение солнце и луны, танец звезд, так вселенная благословляет наш союз.

— Первой у нас родится дочь, — кладет руку на мой живот, и я чувствую, как совсем маленький комочек во мне уже тянется к своему отцу.

Алифар

Девять месяцев спустя…

Сижу около колыбели дочери. Вглядываюсь в сонное личико. Она так прекрасна, что можно часами смотреть, так похожа на мать. Перевожу взгляд на мой бриллиант. Бадрия сладко спит, улыбаясь во сне.

А я не могу спать. Не хочу тратить время на сон, если я могу любоваться своими прекрасными девами. Не могу насмотреться, мне всегда мало. Глядя на них, словно нахожу новые грани своей любви. С каждым днем чувства наши крепнут. Связь усиливается. Теперь не надо слов, достаточно взгляда, чтобы понять свою половину.

А ведь не так давно, она покинула меня. И я отпустил. Сходил с ума, хотел запереть на тысячи замков, покрыть тело поцелуями, заставить забыться в оргазмах. Все что угодно, только бы она не уезжала.

Но я отпустил. Покорно проводил на самолет и позволил упорхнуть моей деве. Слишком хорошо понимал причины ее поступка. Она не ощущала моей любви. Я был закрыт для своей девы. И я не знал, как открыться, как показать вулкан, что клокотал внутри. Некий невидимый барьер стоял между нами. Умом я понимал — единственная, ощущал любовь, но не мог уловить нить истинной связи. Что-то не сходилось.

Вторая причина отъезда — Бадрии надо было поставить точку в той жизни. Закрыв для себя прошлое, она сможет открыться полностью для настоящего.

Нутром чуял — надо ее отпустить. И словно душу в клочья разрывало. Посадил их с Максимовски в самолет, перекинулся волком и бежал следом. Так долго, пока лапы в кровь не стер и не упал обессиленный наземь. Выл и катался по полю. Дышать не мог. И тогда я ощутил истинную связь. Как прочный канат, что тенятся от меня к ней. И чем дальше улетала моя дева, тем сильнее я ощущал опустошение.

Я чувствовал ее тоску, ее метания, сомнения. Она так хотела услышать слова любви. А я будучи рядом, так и не смог их произнести. А ведь истинная связь всегда была во мне. С первой секунды как увидел. Но привычка жить без чувств, выдержка воина, все это мешало прозреть. А надо было всего лишь, услышать зов сердца, позволить любви внутри меня, раскрыться.

И я это сделал с опозданием. Когда моя дева упорхнула от меня. Уехать вслед за ней я не мог, Шантара, мой народ требовал внимания. У волков проснулись чувства, и многих постигло смятение. Им приходилось учить жить по-иному. Познавать мир заново. Я должен был их поддержать. Что и делал, пытаясь отвлечься. Но перед глазами неизменно стоял образ моей девы.