Конечно, Диана прекрасно справлялась с обязанностями замыкающей! Но сегодня утром нянечка, увидев бледное и чем-то испуганное лицо девушки, забеспокоилась:

— Что с тобой, голубка? На тебе лица нет. Что-то случилось? Опять кто-то «дачи перепутал»?

Эта нянечка была свидетелем приезда Сергея Истомина, и, конечно, в байку о том, что слёзы надул ветер, не поверила. Но лезть в душу нужным не посчитала. Впрочем, Диана вскоре сумела взять себя в руки. Работала как все и как всегда. Разве что улыбка совсем пропала с лица девушки. Разве что стала она еще молчаливее, чем прежде.

— У меня месячные начались, — отчего-то покраснела Диана, отвечая на вопрос нянечки.

— Тю! — махнула рукой женщина. — Нам, бабам, всю жизнь с этим маяться!

— Первый раз, — личико девушки покраснело до самых корней волос.

— А шо ж так поздно-то? — удивилась нянечка. — Лет-то тебе сколько? Четырнадцать?

— Угу, — кивнула, — четырнадцать лет и четыре месяца.

— Ну и ничего, — махнула рукой женщина, — чем позже — тем лучше! Ты только с мужиками теперь поаккуратне будь!

— О чем вы говорите?! — Диана была готова расплакаться. — Не нужны мне никакие мужики!

— У тебя что, никого и не было? — удивилась, словно услышала что-то необычное, нянечка.

— Нет, конечно! — начала злиться Диана, которую заподозрили в ранних половых связях. — У меня есть балет и школа!

— Вот ведь как ваш балет ограждает девчонок от прелюбодеяний, — вздохнула женщина. — А ведь многие из наших, детдомовских, что в интернат были переведены, уже давно с мужиками якшаются. Одна даже родить успела.

— И где теперь она с ребенком? — отчего-то озаботилась судьбой незнакомки и её младенца Диана.

— Да в роддоме оставила! — беззаботно махнула рукой нянька. — На кой ей «довесок» в четырнадцать-то лет? — тотчас поспешила добавить, вспомнив, что Диану и саму когда-то бросила мать: — Мальчишечку сразу и усыновили! Таких маленьких быстро усыновляют! — отчего-то разозлилась непонятно на кого. То ли на себя, то ли на Диану:

— Ладно. Разболтались мы тут и все не по делу. Иди в медпункт, попроси у сестрички таблетку от боли и ваты там, марли. Прокладок нам в связи с возрастом подопечных не поставляют.

Диана кивнула, вставая с кровати.

— И это! — добавила нянечка. — Станешь сегодня впереди, когда на море пойдём! Чтоб на глазах была в случае чего!

Предложить Диане остаться в постели, не пришло в голову ни медсестре, ни нянечке.

Через четверть часа после выхода с дачи на песке в десяти метрах от моря были разостланы два марселевых одеяла, служивших подстилкой на пляже для детей младшей группы.

Разделив детей ровно пополам, Диана и Леночка усадили свою половинку на одеяла. Воспитательница вывалила из полотняной сумки формочки для песка, ведерки и лопатки:

— Разбираем, кто что успеет, — усмехнулась, глядя, как потянулись к игрушкам детские ручки. — Не деремся, ничего друг у друга не отбираем, не орем и не ревем! — посмотрела вначале на Диану. Перевела взгляд на Леночку. Приказала: — Смотрите тут, — сбросила халат на песок, — а я пойду искупаюсь.

Песок еще не прогрелся настолько, чтобы позволить детям начать лепить куличики и малыши уселись на одеялах, с тоской глядя на море, где уже купались «взрослые» дети.

— Так, что за очи полные тоски?! — Леночка обвела взглядом свою «половину» детей. — А ну подгребайте поближе к тёте Лене! Я вам сейчас сказку расскажу! Вы ведь любите сказки? — малыши закивали в ответ.

— Тогда — слушайте! — объявила Леночка:

— Давным-давно в одном детском доме, таком же, как и ваш, жили-были две девочки.

Когда они встретились, им было столько же лет, как и вам сейчас.

И жили они не тужили, дружили и во всем друг друга поддерживали, пока в детский дом не приехала злая колдунья! — Леночка увидела, как вздрогнула пара ребятишек и тотчас решила их успокоить: — Ну, не такая уж она и злая была, и девочкам пообещала, что сделает из них великих балерин. А потому подружки не стали плакать, когда их забрали из детского дома и увезли далеко-далеко. В замок колдуньи на другой край города.

У колдуньи был дар. Она умела видеть слабые места в сердцах и душах окружающих и пользовалась этим, пытаясь внушить подружкам, что только одна из них сможет стать великой балериной.

Люди всегда разные, — вздохнула Леночка, продолжая рассказывать свою сказку и замечая, что к ней на одеяло перебираются детишки с группы Дианы, чтобы не упустить ни одного слова: — И если одна из подруг не слушала колдунью, а продолжала учиться, репетировать и жить, как ни в чем ни бывало, то вторая пропиталась насквозь ядом чужих слов. Решила, что сделает все, переступит через всех ради достижения цели. И пусть для этого ей придётся погубить ту, с которой прожила бок обок всю жизнь. Которую любила, как сестру, но не могла позволить занять единственное место на вершине балетного олимпа! — Леночка сжала губы, словно старалась сдержать рвущиеся наружу эмоции. Наморщилась, к чему-то принюхиваясь: