Мстислава и не думала смущаться своей оплошности. Наоборот! Она разозлилась и собралась поставить наглеца на место, но сделать этого не успела, потому как юноша продолжал трещать не умолкая:

— Сейчас мы поедем в отель! Сегодня суббота, шабат. В этот день все отдыхают! И мы последуем примеру иудеев насколько это возможно.

— А что, переноска чужого чемодана для вас работой не является, — не удержалась от колкости Мстислава.

— Я — выкрест, — отчего-то погрустнел юноша. — Мне не только можно, но и нужно работать в день субботы, — тут же встрепенулся и снова заулыбался: — Да и кто бы помог вам добраться в отель, не будь меня?

Звездинская не заметила, как, увлеченная не прекращающейся болтовней юноши, оказалась на стоянке перед аэропортом.

— Прошу! — юноша распахнул перед нею заднюю дверь мазды. Дождавшись, пока Мстислава усядется поудобнее, захлопнул дверцу и устремился к багажнику. Ровно через полминуты занял водительское место:

— Если хотите, я проведу вам небольшую экскурсию, — предложил юноша. — Расскажу о местах, которые будем проезжать.

Мстислава не привыкла к подобному словоизвержению. Её мужчины говорили мало и всегда по делу. К тому же у неё от волнения начала побаливать голова:

— Если вас не затруднит, — улыбнулась ехидно, — давайте просто помолчим, — и прикрыла веками глаза, откинувшись на спинку сидения.

— Как вам будет угодно, госпожа Звездинская.

Лица юноши Мстя не видела, но по голосу догадалась, что сумела таки «достать» этого «жизнерадостного молокососа». Почему-то ей было неприятно, что встречающим и, соответственно, знающим, зачем она приехала в Израиль, оказался молодой мужчина.

Юноша, быстро уладив все формальности на ресепшене отеля, прошел вслед за Звездинской в её номер. Поставил на пол чемодан:

— Вы можете поужинать в ресторане внизу. Можете заказать еду в номер, — продолжал раздавать указания. — От завтрака воздержитесь. Завтра утром я за вами заеду. Вам предстоит сдать анализы, — замялся, явно намереваясь покинуть номер и опасаясь чем-то рассердить вспыльчивую пациентку.

— Хорошо, — кивнула Мстислава.

— Тогда — до завтра, — развернулся и сделал несколько шагов к выходу, когда услышал вопрос, брошенный в спину:

— Сколько вам лет?

Удивился, но ответил:

— Тридцать один.

— Я думала, вы моложе.

— Достижения и новейшие разработки нашей клиники способствуют длительному сохранению молодости! — лучезарная улыбка снова озарила лицо мужчины. Но он тут же обеспокоился: — Надеюсь, вы мною довольны и не затребуете другого сопровождающего?

— А что, так можно? — продолжала любопытствовать Мстя.

— Можно, — улыбка сползла с лица юноши, — но я бы попросил вас этого не делать.

— Почему? — наигранно удивилась.

— Это плохо скажется на моей репутации, — голос сопровождающего становился все грустнее. — Если я выбрал неверный тон в общении с вами — только скажите, как нужно! Я готов подстраиваться и меняться!

— Как вас зовут? — снова огорошила вопросом Звездинская.

— Давид, — ответил юноша, окончательно утративший всю свою жизнерадостность.

— Идите, Давид, — Мстислава решила сменить гнев на милость. — Жду вас завтра утром.

— Спасибо, госпожа Звездинская! — обрадовался. — Я буду у вас ровно в семь! — вышел, тихо закрыв дверь.

«Какой смешной еврейчик», — думала Мстислава, падая на кровать в одежде и обуви.

Первую половину следующего дня Мстислава провела в клинике, сдавая поновой анализы, которыми успела озаботиться еще в Южной Пальмире.

Она злилась, думая, что напрасно тратит время. Не понимала, чем не угодило местным эскулапам мнение их коллег. Думала, сколько дней предстоит провести в отеле, ожидая ответов и переживая, будут ли анализы соответствовать требованиям клиники. Чертыхалась, вспоминая Милочку из-за которой, как решила для себя Мстя, она выкурила почти пачку сигарет, «развлекая» сотрудницу рассказом о недавно произошедших событиях.

Но все треволнения оказались напрасными.

Давид, неотлучно сопровождавший Мстиславу в переходах между кабинетами, отвел Звездинскую в уютный фито-бар, принес огромный стакан фрэша и какое-то печенье

— Что здесь? — Мстислава ткнула пальчиком в угощение.

— Свежевыжатый яблочно-сельдереевый сок! — сообщил юноша. — Печенье кошерное! Здесь только миндаль и финиковый мед. Одобрено диетологом клиники.

— Вообще-то для яблок еще не сезон, — продолжала «цепляться» Мстя.

— В Израиле? — удивился Давид.

— Хорошо, — Мстислава не желала признавать, что не имеет понятия о том, что считается сезоном яблок в незнакомой стране, а потому решила уточнить дальнейший распорядок дня: — И что дальше? Снова в отель?