На повелителе Огненной луны сегодня был потрясающий наряд с плащом, украшенным золотом и алыми камнями. Сверху тяжелая ткань крепилась к драгоценным наплечникам в виде голов драконов, на груди конструкция соединялась крупной золотой фибулой, в которой, приглядевшись, я с удивлением узнала тот самый виал Первых драконов. Сейчас он был вставлен в золотую чешую-кольчугу, от которой в разные стороны отходили ремни из черной кожи, инкрустированной рубинами.

– Мысли, - кивнула я, задержав взгляд на этой фибуле.

Меня уже бросило в жар, и я старательно не обращала на это внимание, пытаясь объяснить себе, что это пустяк. Если уж в этом мире такая реакция случается у всех при встрече аватара огня, значит не стоит придавать ей особого значения.

Конечно, сказать было проще, чем сделать.

Ладони слегка вспотели.

– Что же это за мысли?
– продолжал Сициан, явно заинтересовавшись.

Он повернулся ко мне вполоборота, уперся в подлокотник трона. Все его внимание плавно перетекло ко мне, несмотря на то, что за столом было полно народу, который так или иначе мечтал пообщаться о чем-то с императором.

Я поежилась, уловив где-то в стороне неприятный взгляд. Сережки на миг стали чуть тяжелее обычного, и я поспешила повернуть голову.

Там, в десятке метров от нас в толпе неизвестного мне народу из дворцовой свиты оказалась аурия Лиана. Она смотрела точно на меня, и на лице ее была написана такая смесь ужаса, бешенства, неверия и злобы, что все это, казалось, даже невозможно совместить. Она изрядно побелела, и на ее и так бледной веснушчатой коже это смотрелось ужасно, ярость придавала ей оттенок зелени. Челюсти были сжаты.

Я отвернулась, снова посмотрев на дожа. Он ждал ответа.

– Готовы ли вы к сегодняшнему покушению?
– спросила я то, что действительно меня беспокоило, и что было гораздо важнее реакции недалекой аурии.

Как ни странно, задав этот вопрос, я поняла, что он волнует меня даже больше, чем я была готова себе в этом признаться.

Мне было страшно. Ужасно страшно, что с дожем может произойти что-то плохое.

А если он умрет?!.

Сердце пропустило удар, руки похолодели.

Сициан едва заметно улыбнулся.

– Тебя беспокоит только это?
– спросил он.
– Если так, то не бойся. Я все предусмотрел. Достать меня у заговорщиков не получится. Кроме того сегодня они будут весьма удивлены.

– Удивлены?
– не поняла я.

Дож улыбнулся шире и направил чуть прищуренный уверенный взгляд поверх толпы, неторопливо обведя все побережье. В этом взгляде была сила, превосходство, власть. От него веяло гибелью врагов.

Я так глядеть не умела.

– Да, - ответил он.
– Обычно в этот день я провожу праздник вместе с гостями, наблюдая за представлением, которое вот-вот начнется. Но сегодня исключение. Сегодня весь город, весь мир увидит, насколько сильна империя Огненной луны. Вспомнит, почему нас стоит бояться.

Алые радужки сверкнули и превратились в огонь, заполнивший белки глаз. Пламя вышло за черту век.

За шиворот будто просыпалась тележка колючих металлических снежинок, промораживая и царапая одновременно.

Дож умел быть страшным. Если хотел этого.

Мгновение - и все исчезло. Он снова взглянул на меня совершенно обычными глазами. Цвета крови.

– Тебе не стоит бояться, - проговорил он мягко, и вдруг протянул руку и положил на мою ладонь, что, как оказалось, крепко вцепилась в подлокотник кресла.
– Тебе никто не причинит вред.

Горячее прикосновение было волшебным. В месте, где его пальцы коснулись моей кожи, под ней словно заплясали искры. Они поднимались все выше и выше по руке, пока не распространились по всему телу, сбивая дыхание, вызывая улыбку на губах.

И я вдруг поняла, что мне и впрямь стало спокойнее. Казалось, что императору подвластно все на свете, и рядом с ним мне не страшно ничего. Даже огонь, которого я так боялась. Ведь он сам был огнем.

Но в воспоминания вдруг вторглась непрошенная мысль, сережки в ушах качнулись, перед глазами на миг вспыхнула кровавая пелена с глазами Эдуарда Церра, как тогда, в купальнях.

К счастью, сейчас это было не видение, а лишь память о нем. Но и это изрядно выбивало из нормального состояния, напоминая, что есть еще в этой жизни то, чего я боюсь.

– Кто это?
– резко сощурился Сициан, и его красивое лицо приобрело жесткое выражение.

Я вздрогнула, мигом вспоминая, что император умеет читать мысли.

– Я не уверена, - ответила хрипло.
– Знаю только, что в городе появился маньяк, убивающий чарогниц. И мне кажется, что я вижу его в своих видениях.