Моё тело безвольно болтается в его руках. Кажется, если бы не операция, он разозлился бы ещё сильнее и тряс бы меня более ожесточённо.

– Я не знаю, что сказать в своё оправдание.

– Я же планировал прожить с тобой до конца своей жизни, София! – почти выкрикивает в лицо. – Думал, что ты серьезная, умная, рассудительная. Почему он? Просто ответь, почему он, а не я? Он лучше в постели, а? Лучше, чем я?

– Пусти, пожалуйста, - отвечаю шёпотом, все ещё не глядя ему в глаза. – У меня синяки останутся.

Миша резко пускает меня, и я пошатываюсь. Отхожу подальше, пока не упираюсь в кровать. Думала ли я, что это будет просто? Сказатьтакуюправду человеку в глаза? Нет. Я ожидала, что будет гораздо хуже, но Миша держится изо всех сил, хотя я вижу, как сильно он зол.

– Повторюсь: мне очень жаль.

Бросаю короткий взгляд на его разъяренное лицо, часто вздымающуюся грудь и пальцы, которые крепко сжимаются в кулаки до побелевших костяшек.

Чтобы отвлечь себя, нахожу сумочку и начинаю искать в ней кольцо. Я сунула его в задний карман, но из-за дрожащих рук не могу найти.

– Что ты делаешь? – спрашивает Миша и подходит ближе. – Я спрашиваю, что ты сейчас делаешь, София?

– Ищу кольцо. Хочу вернуть его тебе…

Руки в этот момент дрожат не меньше, чем минуту назад, но сверкающее украшение я всё же нахожу. Пытаюсь ухватить его со дна кармашка, но Миша резко выхватывает у меня сумку, бросает её об стену и громко на всю палату выругивается.

– Пошла ты к чёрту, София! – подходит к двери, берётся за ручку и переступает порог.
– Не ожидал я от тебя такого!

Хочу сказать ему, что я тоже от себя не ожидала, но он уходит, хлопнув дверью.

Тело становится совсем непослушным и вялым. Я медленно опускаюсь на кровать и закрываю лицо ладонями. Горло окольцовывает болезненный спазм и слёзы сами собой начинают рваться наружу.

Амир.

После больницы мы направляемся в квартиру на улицу Павлова. Нас встречает тихий уютный дворик со старыми качелями и разговорчивые бабули у подъезда. Сама квартира маленькая, но домашняя и наполнена жизнью. У меня ни одной такой нет: ни в этом городе, ни в столице. Все сухие, обезличенные, стерильные. Никаких тебе милых безделушек, детских рисунков на стенах и разбросанных игрушек. Я понимаю, что хотел бы этого. Всё отдал, лишь бы это было в моей жизни...

– Где твой шкаф? – спрашиваю у дочери.

Она распахивает дверцы и самостоятельно достает оттуда форму темно-синего цвета с белоснежной рубашкой и прикрепленными бантами. На полке ниже мы находим рюкзак и загружаем его ручками, тетрадями и учебниками. Завтра не будет уроков, только праздничная линейка, но кто знает сколько времени Сашка проживет со мной.

– Я возьму с собой две любимые игрушки, можно?

– Конечно можно, Саш.

Дочь приступает к поискам, а я ещё раз оглядываюсь по сторонам. Взгляд цепляется за тумбу в углу комнаты, на которой в шахматном порядке выставлены фотографии. Их немного, но похоже стоят самые значимые: Соня с родителями, Соня беременная, Соня с Сашей-малышкой на руках. Меня не было рядом в эти периоды, поэтому интересно посмотреть на дочь в более раннем возрасте. А ещё на Соню с милым округлым животом, который ей невероятно идёт. Представляю, как трудно было одной. Я в этот период уже активно жил с Элей и поднимал бизнес отца, пока она справлялась в одиночку и находила деньги на воспитание нашей дочери. Если бы я только узнал о её беременности раньше… Всё изначально пошло бы по-другому сценарию.

А рядом с этими фото стоит ещё одно в рамке, которое привлекает моё внимание. На нем Миша обнимает Соню за талию. Довольный такой, счастливый. Я несколько секунд смотрю на их пару, а затем с чистой совестью опускаю это фото лицом вниз. Так гораздо лучше и правильнее.

– Здесь мне один год, - поясняет Сашка, указывая на фотографию, где она стоит посреди зала в пышном платье, точно маленькая принцесса.

– Забавная такая.

– А здесь мне три. Мы с мамой в цирке.

Саша рассказывает про каждую из фотографий, а я внимательно слушаю.

– Тебе не нравится Миша? – внезапно спрашивает дочь.

– С чего ты взяла?

– Ты накрыл его фотографию с мамой.

Как бы я не хотел испытать за этот поступок вину – у меня не получается. Мне только Саше сложно объяснить почему я так поступил, ведь мешать ребёнка во взрослые проблемы не совсем правильно. Дочь внимательно смотрит на меня своими голубыми глазищами и ждёт. Приходится отвечать и как-то оправдываться.

– Он может и хороший, Саш. Не знаю, мы никогда близко не общались. Просто я бы не хотел, чтобы твоя мама выходила за него замуж.

– Почему?

– Потому что она очень сильно нужна мне. Вместе с тобой.

Саша ничего не отвечает. О чем-то думает и наверняка прокручивает жизненно важные вопросы в своей крошечной головке. Молча грузит игрушки в рюкзак и ведёт меня на выход.

По дороге к дому мы заезжаем в супермаркет, где покупаем продукты на ближайшие несколько дней. Придется вспомнить студенческие времена, когда мне ещё нравилось готовить и у меня было на это время.

***

Противное жужжание над ухом раздражает. Я открываю глаза лишь для того, чтобы уничтожить этот противный звук, мешающий мне спать. Секундой спустя понимаю, что это звонит мой мобильный. Сощурив глаза, смотрю на экран и вижу там номер Сони.