– Переживаешь? Да ничего, всё нормально будет. Ты на кого поступаешь – то? Строителем будешь?

– Нет, ну что вы, – смущенно ответила Маша. – Какой из меня строитель! Я буду на экономиста поступать.

– Ого, молодец. Хорошая специальность, и в любую организацию потом легко устроиться будет.

– Да рановато ещё про это думать. Поступить бы сначала, – вздохнула Мария и посмотрела в окно на проплывающее мимо величественное здание с колоннами и огромными окнами.

– Кстати, это самый большой в нашем городе Дворец культуры, центральный – проговорила женщина. – И кстати, мы с тобой выходим. Тут недалеко, дворами пробежишь, я покажу.

Выйдя из троллейбуса, женщина указала Маше направление, пожелала ей удачи и быстро ушла. Девушка растерянно огляделась по сторонам и медленно двинулась в указанном направлении, глядя на номера домов. Двадцать третий, двадцать пятый, двадцать седьмой… двадцать девятый… «Чёрт, и где этот дом двадцать семь-а? – испуганно подумала она. – Может, назад вернуться? Ну, и где его искать?» Маша почти бегом бросилась обратно и вдруг остановилась: «Во дворе! Она же сказала – во дворе! – осенило её. – Наверно, надо поискать позади двадцать седьмого». Обогнув большое старинное здание с высокими окнами и тяжелой резной деревянной дверью, девушка оказалась в заросшем буйной зеленью дворе. Справа, слева и впереди теснились старенькие кирпичные пятиэтажки, где-то громко работал телевизор, дети носились на велосипедах по разбитому асфальту, дяденька в майке и тренировочных штанах выколачивал ковёр, сладко и вкусно пахло какой-то выпечкой. От такой милой, уютной, домашней атмосферы Маше стало ещё тоскливее и отчаянно захотелось домой. «Как им всем тут хорошо, уютно! Мама делает завтрак, папа вон ковёр выбивает, детишки носятся, – грустно подумала она. – А я хожу тут, как дура, и ничего не могу найти!»

Ещё не раз на протяжении многих лет Мария привычно будет завидовать спокойному, домашнему быту других людей, принюхиваться к запахам чужой еды, будет хотеть домой, к маме, в тишину и безопасность родного дома. Но не стоит переживать за неё, со временем это обязательно пройдёт.

Обойдя пышный куст акации, девушка увидела странноватое облупившееся одноэтажное здание с невысокой крышей, небольшими мутноватыми окнами и покосившимся крыльцом. На табличке гордо красовался адрес – пр. Ленина, 27-а. «Это и есть техникум? – удивилась она. – Может, это я адрес неправильно записала? Больше похоже на какой-то гараж… или склад». Скорее для очистки совести, решила всё-таки зайти внутрь, и поняла, что попала по адресу. Это было то самое учебное заведение, про которое ей говорили в районной администрации и которое она искала. Документы спокойно приняли, выдали расписание вступительных экзаменов, которые должны были состояться уже через неделю и дали адрес студенческого общежития. Туда следовало съездить заранее и договориться о месте в комнате. Привыкнув к масштабам и расстояниям своего небольшого райцентра, а тем более деревни, Маша пришла в ужас от того, что до общежития нужно будет добираться через полгорода, да с двумя пересадками. Сегодняшнее утро обрушилось на неё огромным количеством непривычных событий и незнакомой информации, и она уже чувствовала себя измученной до предела. А день только начинался, и впереди было ещё много разных дел, а к пяти часам надо было успеть на поезд, чтобы ехать домой. К счастью, поднялся небольшой ветерок и разогнал противные тучи. Солнышко, казалось, улыбалось девушке и подбадривало её на нелёгком пути.

Язык, говорят, и до Киева доведёт, что уж говорить об известном многим жителям города студенческом общежитии. Там тоже всё прошло гладко, Машу внесли в список абитуриентов, показали будущую комнату. Общага произвела на скромную деревенскую девушку неизгладимое впечатление, сказать, что она была ошарашена – ничего не сказать. Её представления о студенческой жизни основывались на просмотренных сериалах, в основном зарубежных вроде «Элен и ребята», и прочитанных книгах. А в жизни всё выглядело совсем не таким – казённые холодные стены, голые металлические кровати с панцирными сетками, несколько душевых кабин в подвале, рассчитанные на 9 этажей, загаженные кухни и туалеты, оконные рамы, испятнанные сигаретными окурками. Конечно, потом, со временем, пройдя многолетний тренинг общагами и коммуналками, Маша научится создавать вокруг себя уютный домашний мир и выживать при любых бытовых неурядицах.

Мария сидела в поезде, неторопливо уносящим её обратно в деревню, и смотрела в окно. Проплыл пригород, потянулись тихие летние пейзажи, дачные участки, деревни, речки, пасущиеся козы и коровы. «А мне это точно надо? – Думала она. – Как я все это смогу, как я выживу? Какие у меня будут соседи по комнате, какие однокурсники? Огромный город, я ничего в нём не понимаю, я там пропаду!» Она сразу же решила, что учиться будет очно, но понимала, что мама не сможет полностью её содержать и будет необходимо искать какую-то работу, вечернюю или ночную. Почему-то ничего, кроме мытья подъездов, в голову не приходило. Но она решила, что будет разбираться с проблемами по мере их поступления. Там, в деревне, остался уютный родной дом, привычная работа, друзья и подружки, нехитрые развлечения. И растерзанная, растоптанная, смешанная с грязью и чужой похотью любовь. Оставаться в деревне Мария категорически не хотела. И не стала, уехала, не оглядываясь. Насовсем.

***

– Свет, а у тебя откуда такая страсть к косметике? Ты прямо коллекционер!

Глава 2. Королева макияжа. 2004 год.

Холодный осенний ветер закручивал в воздухе лихими вихрями жёлтые листочки, которые срывал с верхушек деревьев. Ещё немного, и они опадут все, оставив деревья цепляться голыми ветками за свинцовое небо. На лавочке сидеть было очень холодно, а троллейбус всё не подходил. Высокая длинноволосая блондинка с безупречным макияжем, сжав на коленях сумочку, задумчиво смотрела на Красную площадь. В их областном городе всё было, «как у больших» – и Красная площадь, и Кремль, и улица под народным названием «Арбат» с поющими под гитару студентами, развалами дешёвых сувениров и разномастными попрошайками. По площади, вокруг центральной клумбы, уже минут десять кружил и истошно сигналил украшенный шариками и цветами белоснежный свадебный лимузин. Из открытого на крыше люка по пояс высунулись двое счастливых молодых парней с шампанским в руках, а из окна передней пассажирской двери – отчаянный фотограф. «Ну и что, – думала девушка, – вот вы тут катаетесь, орёте, пьёте шампанское, демонстрируете всем своё наигранное счастье. А через полгода побежите в слезах и соплях к маменькам-папенькам. Зачем хоть тратить столько денег, ну кого удивите? Меня, что ли? Ха!»

В семнадцать лет Светлана приехала в областной город из провинции, училась на последнем курсе музыкального училища, жила в общежитии. И была у неё Большая Мечта. С самого детства она мечтала стать певицей. Постоянно бегала в свой деревенский клуб, занималась там в хоровом кружке, участвовала во всех концертах, во всех школьных праздниках, в юности пела в церковном хоре при сельском храме, пела дома и на улице, пела всегда. Когда пришло время получать профессиональное образование, сомнений не было – только вокальное. Финансовое положение семьи не предполагало даже попытки поступить в престижные столичные ВУЗы, оставалось областное музыкальное училище.

За годы учёбы иллюзии Светы несколько рассеялись, романтичные мечты сменились прагматичными размышлениями. Родители, живущие в глухой провинции, на самой окраине области, сами с трудом сводили концы с концами, а молодая девушка хотела красиво и модно одеваться, уважала хорошую косметику и дорогие духи, частенько забегала перекусить в кафе. Совсем скоро, после выпуска, необходимо будет снимать жилье. На всё это нужно было заработать, и Света уже понимала, что профессиональное вокальное образование тут ей не поможет. Все знали, что молодому специалисту в культуре первые несколько лет его карьеры платят такие копейки, что их будет хватать только на очень скромную еду и проезд, а на оплату съёмного жилья придется просить у родителей, не говоря уж о приличной одежде или косметике.