Тихонько скрипнула дверь кабинета.

– А где Татьяна Викторовна? – приятный мужской голос вывел Машу из тоскливого оцепенения.

– Ой, а она вышла, – пробормотала девушка, продолжая терзать компьютерную мышь.

– А у тебя что, индивидуальное занятие, или так, для себя занимаешься? – Маша почувствовала, что Роман подошел сзади, положил руки на спинку стула и нагнулся над ней. – Ну, что там у тебя не получается?

Девушка вздрогнула, ссутулилась и постаралась сжаться в комок, почувствовав энергетику и тепло большого мужского тела. Роман, заметив её движение, отошёл. Взял соседний стул, резко придвинул, сел рядом и заглянул в глаза.

– Девочка, тебя кто-то обидел? – серьёзно спросил он.

– Н-нет, – пробормотала Маша.

– Почему ты тогда так на меня реагируешь? – Роман осторожно погладил Машу по дрожащей руке, которой она сжимала мышку.

– Чего я реагирую, ничего я не реагирую, – девушка убрала руку и спрятала в карман толстовки.

– Машенька, ты меня боишься? – спросил он. Маша отрицательно помотала головой. – Ты меня не бойся, я добрый. Я могу и, главное, хочу тебе помочь. Я давно за тобой присматриваю, и вижу, как ты угасаешь.

Под его мягким натиском Маша медленно вжималась в спинку стула.

– Ты такая умница, с прекрасным чувством юмора, с красивыми глазами, с таким обаянием. Скажи мне, что с тобой творится? – девушка молчала. «Тебе какое дело?» – хотелось спросить ей. Но Маша знала ответ. Каким-то шестым чувством, женским чутьём она поняла, что ему есть до неё дело! Она почувствовала такую волну обаяния и восхищения, что душа её откликнулась и не смогла сопротивляться. Девушка опустила глаза и ничего не сказала.

– Ну ладно, пойду поищу Татьяну Викторовну, что-то она долго у тебя гуляет, – с усмешкой проговорил Роман. – А мой номер ты знаешь, – он легко дотронулся до Машиного плеча и выскользнул за дверь.

Пригородный поезд усыпляюще покачивался на своих рельсах, унося Машу всё дальше от города. Она ехала к маме, и сегодня даже не смогла, как обычно, задремать в вагоне. Мысли уже больше недели не давали ей покоя. Мысли о Романе и его словах, даже не столько словах, сколько о его поведении в те пронзительные минуты в кабинете информатики. Весна потихоньку вступала в свои права, снег серел и испарялся под теплыми лучами, пахло свежестью и мокрой землей. И настроение у Маши было какое-то странное. Она никак не могла понять, расстраиваться ей или радоваться. Было и грустно, и весело одновременно. Маша доставала сотовый телефон, открывала СМС-ки. И снова закрывала. Так продолжалось, пока поезд не проехал несколько станций. Неожиданно в голове вспыхнули стихотворные строки и появилась, как зуд, необходимость их записать. Куда? Бумаги и ручки нет. В телефон! Маша открыла «Новое сообщение» и набрала:

Цинизма враг и мерзкого кокетства,

Один лишь взгляд, наполненный теплом,

Как гомеопатическое средство

Заставит меньше думать о плохом.

Набрала и как-то нечаянно нажала «Отправить». Сообщение ушло. Ему.

Ответный звонок Романа раздался секунд через двадцать. Машу трясло, руки стали ледяными, пальцы не попадали на кнопки. Трубку она не взяла. Роман звонил ещё пару раз, потом перестал. Видимо, решил дать девушке время опомниться и осознать, что она сотворила.

Мама встретила дочку возгласом:

– Машуня, что-то случилось? Что-то плохое?

– Нет, мам, хорошее, очень хорошее, – выдохнула Маша. – Я тебе потом расскажу.

Роман с Романом был таким, о котором она даже и не мечтала. Она и не предполагала, что такое бывает. Маша стала одной из многих, но чувствовала себя самой лучшей, самой прекрасной, самой уникальной и неповторимой на свете. Эти отношения изначально не имели продолжения. Ещё «на берегу» Роман объявил, что давно и прочно женат, у него растёт дочь и семью свою он не бросит. Но у каждого из супругов своя личная жизнь, поэтому проблем не будет ни у кого. И если Маша готова на такое, то будет здорово и весело. Ну, а на нет и суда нет.

Они встречались не так уж часто, и каждая встреча превращалась в бурлящий эмоциями праздник. Весёлые вылазки на природу, песни под гитару, общение с командой КВН союза рабочей молодежи, мимолетные свидания, искромётные взгляды, улыбки… Они могли ехать в трамвае и разговаривать стихами, причём в размере гекзаметра. Что-то вроде:

– О милый друг, мы скоро ли приедем?

– Любовь моя, ещё две остановки.

– А ты билет купил мне или зайцем?

– Мы проездной кондуктору покажем!

Пассажиры, раскрыв рты и затаив дыхание, наблюдали за их забавными диалогами и очень жалели, когда искромётная парочка выходила на своей остановке. Маша день за днём расцветала и приобретала утраченную уверенность в себе. От однокурсников всё держалось в строжайшей тайне, в училище они общались исключительно как студентка и преподаватель. Но как Маше нравилось и забавляло, сидя на паре, разглядывать важного, в костюме и галстуке Романа Владимировича, серьёзно объясняющего новую тему! Про себя она просто умирала со смеху, представляя, как всего пару часов назад, после целой ночи анекдотов, хохота, вина и танцев они суматошно собирались. Завязывали галстук, стряхивали пыль с костюма, почему-то упавшего за диван, а потом мчались на маршрутку и, как партизаны, поодиночке окольными путями пробирались в училище.