Как я и предполагала, он самый старший в этой компании. На вскидку ему около тридцати – тридцати пяти. Крупный, темноволосый, с бородой. Эдакий брутальный альфа самец. Не нравится он мне от слова совсем. Когда назвавший себя Ратмиром поворачивается в сторону, замечаю его взгляд: недобрый, тяжёлый и неприятный. Этот тип явно опасен. И меня пугает тот факт, что он так увлёкся Ренатой.

– Ребят, слушаем Олега. Переключаю, – быстро предупреждает Паша.

Разговор между барменом и бородачом довольно короткий. Фраза «как обычно и побыстрее» встречает отпор.

– Я не хочу ничего ей подсыпать, – голос Олега плывёт. Он явно очень переживает. Но озвучить это надо было.

Мужчина выдаёт отборный трёхэтажный мат.

– Пожалуйста, не заставляйте.

– Делай то, что должен, кретин.

– Не буду, – тихо спорит бармен в ответ.

– Ты ***ел, мразь бессмертная? – хватает бармена за рубашку. – Это что за фокусы? Хочешь, чтобы мои ребята навестили твою семейку?

– Ннннет, отпустите.

Уже и люди начинают оборачиваются. Бородатый замечает это и, похоже, вспоминает про видеосъёмку.

– Больше предупреждать не буду. Пущу по кругу твою жену, если выкинешь ещё раз нечто подобное. Усёк? – резко дёргает на себя, но потом отпускает, демонстративно разглаживая ткань. – Понял или нет?

– Ддда…

Отчаянный вздох звучит так громко, что я невольно сглатываю.

– Отлично получилось, записано, – кивает Александр.

Сейчас согласно нашей схеме Олег должен сделать вид, что исполнил «просьбу». Теперь понимаю, почему они заставляют именно его заниматься этим. Нижнюю стойку совершенно не видно, и понять, что там мешает бармен, просто невозможно. У камеры элементарно не тот угол обзора.

А дальше всё происходит очень быстро. Снова нескладный хор голосов, смешанный с музыкой. Смех, который всё громче. Алкоголь… которому потерян счёт. Таня вообще уже никакая. Она столько выпила, что уже едва ли стоит на ногах.

– Что-то мне нехорошо, – настроение Ренаты меняется. – Ратмир, может выйдем на воздух? А ещё лучше отвези меня домой, м? – просит она.

Тот бесцеремонно лапает её лицо медвежьими руками. Вроде как заглядывает в глаза.

– Голова кружится и спать хочу, – искусственно ноет Корецкая.

– Отвезу, пошли.

– В актёрской игре вашей подруге не откажешь, – восхищается Паша.

– Собираются, – объявляет Александр.

Мы видим, что парни о чём-то переговариваются между собой. Затем они поднимаются со своих мест и вместе с девушками отправляются на улицу. В зале остаётся только Игорь, тот парень, который изначально подошёл знакомиться. Он подзывает официантку, быстро оплачивает счёт и тоже исчезает в толпе.

– Кир, приём, – говорит в рацию Паша. – Ловите на входе. Две девушки, трое парней.

– Щас он нам расскажет, куда они их посадят, – объясняет мне Паша.

На душе становится так тревожно… Чем дальше, тем страшнее. И чем дальше, тем яснее я понимаю, на какой риск мы собственноручно толкнули Корецкую.

– Нельзя было так с ней… – словно читая мои мысли, произносит Захар.

Он вцепился в свои волосы так сильно, что побелели костяшки пальцев.

– Поздно включать заднюю, так что соберись! – пытается привести его в чувство Крылов. – Зря она, что ли, терпела всё это?

– Саш, а если они… – Троицкий вскидывает на него обеспокоенный и виноватый взгляд.

– Рената – чёрный икс шесть, машина без номера, – сухо сообщает он. – Татьяна – белая ауди. По ходу и там, и там номера-перевёртыши.

– Почему разделились? – тревожится друг.

– Банифаций сказал, что брюнетка едет с ним, а тех двоих отправил с блондинкой. Арина забираешь один ноут. Карта, маяк, прослушка – всё там.

– Пошли, – тормошу застывшего в шоке Захара и передаю ему технику от Александра.

– Сама сядь за руль, этого вон конкретно колошматит… и расстояние держите приличное. Едете в потоке, за городом отпускаете их минимум на километр вперёд, иначе спалитесь. Мы будем неподалёку от вас, Кир и Ваня поедут за ауди. Всё ясно? – инструктирует опер. – Рацию возьмите, чтобы быть с нами на связи.

– Окей. Идём, Захар. Слышишь?

На негнущихся ногах вылезаю из минивэна. Город шумит. Ночной воздух отрезвляюще холодит щёки. Пытаясь унять нарастающую панику и дрожь в теле, залезаю на водительское сиденье. Троицкий молча садится в машину спустя минуту. Открывает ноутбук, и я вижу на карте мигающую точку.