– Вроде да, – кивает Захар.

– Ну вот и отлично, – сразу приободряюсь я. – Тогда сразу туда и закажем необходимый Громову тренажёр. Нестеров уже написал мне название магазина, занимающегося этим медицинским оборудованием.

– А как выкручиваться будешь, когда Громов узнает, что дом в Сосновом Бору твой?

– Ой, разберусь… Главное – увезти его подальше отсюда. Сам видишь. Они же реально все его допекли. Мать уже никакая. Оля эта со своим Кашпировским, докучливые журналисты под дверью, друзья, которых он сейчас не жаждет видеть и Бах через стенку. Да тут любой свихнётся.

– Ну не знаю... Ещё и меня в свою аферу втянула, – неодобрительно качает головой.

– А как иначе? Знай он, что дом принадлежит моей семье, ни за что бы не поехал. Однозначно бы отказался. Ему же от Барских ничего не нужно. Моя помощь как кость в горле. Вот и приходится хитрить.

– На враньё меня сподобила, – прищёлкивает языком.

– Это ложь во благо, Захар. Да к тому же, не такая уж и ложь, учитывая тот факт, что когда-то этот коттедж принадлежал твоему отцу.

– Ой Барских, сдаётся мне, что Громов в эти твои подробности вдаваться не будет. Он, кстати, просил тебя зайти.

Вот так новость…

– Логика – явно не его конёк, – мрачно усмехаюсь я. – То орёт зачем явилась, то сам зовёт.

– Иди. А я пока Женю попробую утихомирить, что-то она разошлась…

– Давай, пока Женька не пустила в ход свои приёмы, – хохотнув, поворачиваюсь назад и бросаю заинтересованный взгляд на девушек. – Того и гляди реально сцепятся.

Ссора похоже, набирает обороты. У Оли от злости аж лицо перекосило.

Возвращаюсь в больницу. Пока поднимаюсь по лестнице, думаю о Самойловой. Завтра у нас важный день. Та ещё авантюра предстоит, потому внутри беспокойно, крайне тревожно и даже страшно.

Пару минут топчусь под дверью. Собираюсь с мыслями. С Громовым всегда так. Надо быть во всеоружии. Так сказать готовым ко всему…

Поправляю платье и решительно стучу кулаком в дверь. Приоткрываю её и заглядываю в палату. Громова здесь нет, только его соседи: кавказец и рыжеволосый парень Никита, с которым я познакомилась несколько дней назад. Они увлечённо играют в карты, но заприметив меня, теряют к ним интерес.

– Ой, здрасьте-здасьте, Ариночка! – кавказец тут же бросает карты на стол и спешит ко мне.

– А где Максим? – захожу я к ним.

Сумка на месте. Вышел значит?

– Так он у Нестерова. Выписку оформляет, – сообщает Никита.

– Не стойте на пороге, Ариночка, идите сюда к нам на радость!

– Максим скоро придёт, – уверяет меня Никита. – Мурат, ты бы девушке предложил чай-кофе.

Сперва раздумываю над тем, чтобы тоже пойти в кабинет к Нестерову. Но потом отметаю этот вариант. Потому что Максиму явно это не понравится. Он же у нас крайне самостоятельный... В итоге, решаю подождать его здесь. Присаживаюсь на аккуратно заправленную кровать Громова и достаю из сумочки телефон.

– Чай-кофе или что градусом покрепче? – поигрывает густыми, кустистыми бровями Мурат.

– Нет, спасибо, – отзываюсь я.

Утыкаюсь в свой смартфон. Общаться с соседями Максима я не настроена. Эти их крайне озабоченные лица вызывают приступ отвращения.

– Не поверите, Ариночка, я так мечтал снова вас увидеть, – кавказец очень старается обратить на себя внимание. Прямо из кожи вон лезет.

Молча листаю ленту.

– Я уже говорил вам, как вы прекрасны? Вы вошли, и будто солнце ослепили нас своей красотой.

– Да неужели…

Какая банальщина!

– Я с момента нашей последней встречи, можно сказать, не пью, не ем, не сплю, – продолжает свою пламенную речь он. – Никитос вон подтвердит! Только о вас и думаю, моя красавица!

Игнорирую его пылкие слова, по-прежнему залипая в телефон.

– Вот скажите, Арин, чем вы занимаетесь?

Его энтузиазм начинает меня нервировать.

– Бизнесом, – нехотя отвечаю я. Всё же совсем молчать – как-то некультурно.

– Так и я бизнесмен! – щёлкает пальцами. – Видите, как отлично получается!

Что у него там отлично получается, меня вот совершенно не интересует.

– А что за бизнес у тебя, прекрасная? – типа невзначай переходит на «ты» и в наглую усаживается рядом, обдавая шлейфом дешёвого одеколона.

А вот это я считаю нарушением личного пространства.

– У меня похоронное бюро, – поднимаю на него недовольный взгляд.

– В смысле? – растерянно пялится на меня.

– В прямом, – не мигая, смотрю на него. – Гробы, венки, кресты…

– Гробы? – изумлённо хлопает чернючими глазищами. – Это шутка такой?