Надо ли говорить, что Корецкая пришла в неописуемый восторг. Огромный и нестандартный по меркам пафосного общества букетище очень выделялся на фоне других: вычурных и кричащих.

– Держи. Она обрадуется, – вкладываю в руки Троицкого цветы. – Девушка, давайте мне ещё вон те хризантемы. Упакуйте их, пожалуйста, в прозрачную бумагу.

Дело сделано, и пять минут спустя мы заходим в клинику.

– Напомни мне, что через полчаса приедет доставка. Заказала соки и корзину с фруктами, надо бы не пропустить звонок.

– Рената пока не ест обычную пищу. Питательные вещества поступают через капельницу, – объясняет мне Захар, когда мы надеваем бахилы.

– Главное, что она пришла в себя. Остальное неважно и поправимо, – накидываю халат.

– Твоя правда, – тяжело вздыхает он, зевая. Опять плохо спал…

– Ты говорил, что у неё диагностировали проблемы со здоровьем? – пропускаю медсестру, толкающую перед собой тележку.

– Да, Ариш. Там много чего… почка отказала, давление низкое, – он качает головой.

– Ничего, разберёмся, – касаюсь его плеча, останавливаясь перед дверью нужной палаты. – Всё самое страшное позади, верно?

– Верно…

Смотрим друг другу в глаза. Захар кивает и первым входит в палату. А там… у постели нашей подруги на стуле сидит какой-то незнакомый мужик кавказской наружности. Весь из себя такой деловой: в костюме, с толстенной золотой цепью на шее. Благоухащий ароматом от Ив Сен Лоран. (Я его нотки угадываю сразу. Потому что недавно дарила точно такой же парфюм Ахметову).

Внимательно разглядываю незнакомца. На вскидку я дала бы ему лет сорок, не меньше, но он явно из той категории мужчин, что стремятся выглядеть моложе. Модная причёска, оформленная в салоне борода. Успеваю даже отметить маникюр. Что поделать, такие вещи очень бросаются в глаза…

– Арин, – исхудавшая до невозможного Рената тянет ко мне руки.

– Детка…

Делаю несколько шагов ей навстречу. Обнимаю, и глаза тут же наполняются слезами. Как представлю, что этого момента могло не произойти, так аж дурно на душе становится. Мысль о том, что я могла потерять её, отзывается неприятным уколом под рёбрами.

– Я… так скучала, – шепчет хрипло, а я сжимаю её хрупкое, тоненькое тело в объятиях и зажмуриваюсь.

– И я, моя милая! Знаешь, как сильно мы ждали твоего возвращения! – целую холодную скулу и ласково поглаживаю Ренату по волосам.

Троицкий по-прежнему стоит чуть поодаль. Скрупулёзно разглядывает НМО (неопознанный мужской объект).

– Доброе утро, – поворачиваюсь к мужчине, решив, что следует, наверное, элементарно поздороваться.

– Доброе…

– Арина Барских, – представляюсь я.

– Очень приятно. Оганесян Тигран Аскерович, – кивает он и оценивающим взглядом проходится по моей фигуре.

Быстро, вскользь, но я замечаю. И лично мне эта, казалось бы, мелочь говорит о многом.

Оганесян… Такая знакомая фамилия.

Вспомнила! Этот армянин настойчиво пытался добиться расположения Корецкой в течение долгого времени. Заваливал её подарками и цветами, фотки которых девушка активно выкладывала в инстаграм. Вроде крайний раз он прилично раскошелился на кольцо с внушительным брюликом.

Но где-то ещё я слышала эту фамилию... Не помню, где.

– Это мои друзья, – тихо поясняет Рената.

Её голос ещё очень слаб. Как впрочем, и она сама.

– Рад знакомству с твоими друзьями, малыш, – с акцентом произносит Тигран, протягивая руку Троицкому, приблизившемуся к нам. – Был бы знаком с ними раньше, не гадал бы, куда ты запропостилась.

Захар, кстати, почему-то тянет. Клянусь, мне даже кажется, что он проигнорирует жест Тиграна. Но нет, некоторое время спустя всё же протягивает ладонь в ответ. Правда рукопожатие, на мой взгляд, выходит чересчур крепким. Или показалось?

– Ну я поехал, кисунь. Дела… – Тигран поднимается со стула, поправляет галстук и подходит к её постели. – Скажи, надо чем-то помочь? Лекарства там всякие, врачи, что-то ещё…

– Нет…

– Поправляйся, кисунь. Ешь, соблюдай рекомендации врачей. А то вон как плохо выглядишь, – Оганесян качает головой, осматривая девушку.

– Нормально она выглядит, – раздаётся за моей спиной голос Троицкого. – Человек из комы позавчера вышел, если ты не в курсе.

Ого-го… Что это с ним? Кто этот грубиян, ребята?