Шрифт:
– Ну, она так-то в этой сказке родилась, – тихо напоминаю ей я.
– Ты давай тут на нас с отцом бочку не кати! Что могли всё дали!
– Чё всё, ма? Даже угла своего нет. Снимать вынуждена.
– Не чё, а что! – опять поправляет меня она. – А всё твой Максим! Я говорила, живите здесь.
А могли бы, между прочим, разменять квартиру и дать нам деньги. На первый взнос по ипотеке. Но что вы! Этот разговор заводить нельзя. Мать мне сказала как-то, мол нечего на моё добро зариться пока я жива. Так-то…
– Ты же знаешь, что Максим ни за что не согласился бы жить здесь с вами, – отставляю кружку в сторону. Бросаю тоскливый взгляд на вафли.
– А можно подумать у него есть лишние тридцать тысяч в месяц! Что там ему платят в этом бассейне? Гроши!
– Мам, он итак за всё хватается. Спасатель, инструктор, детский тренер. Но ты же понимаешь, что тренировки отнимают львиную долю времени. Он же фактически пловец номер один в стране.
– Был, – язвительно подмечает она.
– Мам…
– Называй вещи своими именами. В большой спорт он уже не вернётся.
– Не говори так…
Не хочу об этом даже думать. Для Максима спорт – это всё.
– Номер один… Что ты видела от этого номера один? – решает добить меня она. – Вшивые розы по праздникам и кольцо с таким камнем, что под лупой не разглядеть?
– И ничего они не вшивые! – меня страшно обижают её слова. – И кольцо у меня красивое!
– Я тебе говорю, обрати внимание на Фёдора. Интересный импозантный мужчина, директор.
– Мам, да ты что! Я ж Максима своего люблю, – изумлённо хлопаю глазами, задохнувшись от возмущения.
– Ну и дура. Будешь со своим спортсменом до старости в нищете жить, – убирает мою чашку в раковину. – Когда ты купишь матери посудомоечную машину? Сколько прошу уже.
– Куплю со следующей зарплаты. Я ещё холодильник твой не выплатила.
– А что там платить? Сорок тысяч всего. Так вот я о чём…
Это она ещё не знает, что я взяла его в кредит.
– Присмотрись к своему начальнику, мать послушай.
– Мам, прекрати, пожалуйста, Максим у меня красивый, сильный и самый-самый! А Фёдор этот… – брезгливо морщусь, – старый, толстый, с лысиной!
– Зато при деньгах, Оля! И не такой уж он и старый! Сорок – это хороший возраст для мужчины.
– Как с ним спать, мама?! – аж перекосило, представила.
– Могла бы и потерпеть, во благо семьи!
Слышать от неё подобные вещи противно. Хоть и не впервой.
– Зачем ты позвала его в дом?
– А как не позвать? Фёдор же привёз тебя! Оно ему надо? Подмосковье… Голову включи. Он ведь не всех своих работников развозит?
Не нравятся мне её намёки. Но не буду кривить душой, наш директор Фёдор Константинович действительно неровно ко мне дышит.
– О, послушай-ка, – она откладывает в сторону шарф и спицы. – Оль, я вот что подумала, а ты бы познакомилась поближе с этой Ариной.
– Зачем? – напрягаюсь я.
– Как это зачем? – смотрит на меня так, будто я не понимаю очевидных вещей. – Вот ты говоришь, что Максим не хочет брать от Барских деньги…
– И?
– Так ты возьми!
– Ты что? Пусть Громовы сами вопрос с деньгами решают, – качаю головой. – Я так и сказала его матери. Не отказывайтесь от оплаты за лечение.
– Да я про другое… Пусть возместит всё то, что потрачено. И пусть ещё накинет сверху за моральный ущерб.
– Ты за спиной у Максима предлагаешь мне это провернуть? Он не простит…
– А кто ж ему скажет? – улыбается она. – Ты похитрее, похитрее будь, Оля. А потом уже когда всплывёт, момент уйдёт безвозвратно.
– Да ну не. Ко мне эти деньги какое отношение имеют, мам? Если б Женька взяла или мать – это одно.
Наша кошка Деметра запрыгивает к матери на колени и начинает тарахтеть, утробно мурлыкая. Вот только её она и жалует. Нас же с отцом люто ненавидит.
– Ты невеста Громова на минуточку! Имеешь полное право выказать своё возмущение этой богатой шалаве. От неё не убудет. Она ведь для того и приходила, верно?
Ну не знаю…
– Хочет помочь – пусть помогает. Нельзя упускать такую возможность, Оля.
Я тяжело вздыхаю.
Может мать права? Почему я должна остаться без свадьбы и путешествия?
Глава 30 Арина
В себя я прихожу лишь в душной квартире. Вроде как в смутно знакомой квартире.