Аристократы, по большей части искренне верят в то, что самое главное предназначение людей без магии — создание и обслуживание их благосостояния. В который раз благодарю Создателя за то, что я не урождённый граф, а титул и состояние мой отец унаследовал от своего двоюродного дяди, о существовании которого и не подозревал. Только благодаря этому я имею хоть какое-то представление о реальной жизни.

Аллея, ведущая к крыльцу, была пуста. Это не соответствовало нарядно освещённому дому, в котором, очевидно, проходило торжество. Ни экипажей, ни осёдланных лошадей, ни мельтешащих слуг. Ещё находясь на приличном расстоянии я увидел, как открылась парадная дверь. Внутрь быстро скользнула мужская фигура, укутанная с головой в неприметный плащ.

— Приглашённые не стремятся быть узнанными? Мы тоже наденем плащи?

— А ты наблюдательный. Видишь ли, друг мой, под сводами этого чудесного места сегодня соберутся известнейшие люди не только города, но и страны. — Прасгал взял паузу для эффекта. Честно говоря, его сегодняшнее настроение уже начало меня подбешивать. Мне бы побыстрее увидеть всё своими глазами, а не слушать дифирамбы. — Как понимаешь, членам королевского совета огласка ни к чему.

Даже так. Надо же.

— Скажи мне друг мой, — подхватил я его же интонацию, — я ошибаюсь, или ты всё же пьян? Какой-то странный у тебя энтузиазм.

— Пфф. Пьян. Скажешь тоже. Разве маркиз может быть пьян? Пьян может быть мелкопоместный барончик. Айтвиш, Крентом. Может хочешь?

— Спасибо, воздержусь. Предпочитаю такие события переживать без помощи чудо эликсиров.

Айтвиш. Дурь аристократов. Наркотик, который сам по себе не вызывает привыкания, если не считать состояния эйфории и лёгкости, которое невозможно не хотеть испытать повторно. Под воздействием айтвиша обостряются все органы восприятия и чувств. Ускоряется реакция, связь с магическим резервом.

Во время войны без айтвиша не проходил ни один бой. Армейские зельевары варили его почти непрерывно. Позже его не запретили, хоть это и было ожидаемо, но цена на зелье возросла почти до небес. Позволить себе такой допинг могут немногие. В отличии от простонародного лауданума.

— А зря. Очень зря. Ты много теряешь. Только представь, весь спектр ощущений от обладания мягким, податливым телом, каждый сантиметр которого ощущаешь особенно остро. Когда каждый вздох, стон слышишь музыкой.

— Может быть потом. Ты ведь понимаешь, что я впервые в этом месте. Хочу всё рассмотреть и запомнить.

Вместо ответа высокомерный взгляд, который, однако, при встрече глаз тут же сменился шальной улыбкой.

Нет, всё-таки в этом мужчине осталось очень много от мальчишки — сноба, моего однокашника. Хоть при первой встрече с ним мне и показалось, что он изменился.

В другой ситуации я бы продолжил диалог, чтобы вызвать его искренние эмоции, Но не теперь. Сейчас мне необходимо попасть внутрь, а без заносчивого маркиза сделать это невозможно.

Одиночный стук дверного молотка и перед нами предстала девушка, чьё лицо и тело было разрисовано и усыпано блёстками, за исключением участков, прикрытых полупрозрачной, будто невесомой белоснежной тогой.

— Храм Шокех и его жрицы приветствуют вас, лорды. — Приветствовала нас нимфа низким, певучим голосом. — В особую ночь сама богиня нисходит к своим адептам.

Ещё две девицы уже помогали нам снять верхнюю одежду. Каждая с уникальными росписями на теле, в тряпицах голубого и розового цвета, что делало их совершенно неразличимыми, лишь по цвету.

Шокех, — древнее божество, часть языческого пантеона, которому поклонялись до прихода Создателя. Я не силён в истории, но помнится, она считалась богиней не просто любви, — порока. Якобы она лишь взглядом могла узнать все скрытые фантазии и мечты как мужчин, так и женщин. С утра до ночи предавалась пороку, отказать ей не могли даже боги, не говоря уже о смертных. Собственно, ни один древний миф не обходился без её участия, где ради обладания Шокех боги и люди бесконечно дрались и интриговали. Легкомысленная же богиня меняла любовников и любовниц, устраивала оргии. Именно она считается изобретательницей всех способов доставить и получить наслаждение, кроме как, рекомендуемой служителями нынешней церкви, миссионерской позы.

Избавив от одежды, импровизированные жрицы провели нас в огромную гостиную, которой сейчас стал бальный зал. Прежде чем оглядеться мой взгляд приклеился к центру зала, где на невысоком помосте, представляющего собой большое белоснежное ложе, предавались любви четыре девушки.

Начали они недавно, каждая оставалась в одежде, лишь на груди ткань у всех была сдвинута. Девушки стояли на коленях. Двое из них с упоением целовались, при этом руки одной из них фиксировали за волосы голову любовницы, другая же рука сжимала грудь, прокручивая между пальцами сосок. Рука второй девушки сдвинула тогу, обнажив при этом лобок и чувственно-медленно массировала и натирала промежность любовницы. Левой рукой она держала затылок третьей жрицы, которая поочерёдно сосала грудь каждой из них. Четвёртая девушка, на четвереньках, чуть приподнявшись на ногах, ласкала себя между ног, не сводя взгляда с остальных.