Долго лежать в ванной я не смогла. Сердце пело! В голове будто помутилось, — то и дело вспыхивали перед глазами картины прошедшей ночи, вызывающие неведомое ранее волнение. И ладно бы только в уме! Я физически чувствовала жар. Жаркий шар, загорающийся в груди и ухающий до самых пяток, оставляющий будто пустынный коридор внутри меня, после своего падения.

Быстро вымывшись, я сидела у туалетного столика, просушивая магией волосы. Настойка стояла перед глазами. Как-то не получалось её выпить. Что там внутри? Это ведь может быть бодрящее, успокоительное или укрепляющее зелье. Или противозачаточная настойка. Вряд ли что похуже. Да и с чего бы Роберту опаивать меня чем-то ядовитым?

Здраво рассудив, как мне показалось, залпом выпила зелье. Ещё пару минут и почувствовала прилив сил, боль из натруженных мышц ушла, забрав с собой сонливость.

Энергетиками балуемся, Ваше сиятельство. Это не удивительно. С твоей-то работой. Даже, бедному, выспаться и поесть нормально не удаётся.

Кстати, поесть! Вот что мне не помешает.

Достав несколько платьев, положенных Люси в мой саквояж я слегка опешила. Каждое из них было, безусловно, красиво. Но из трёх не было ни одного под горло, а на дворе осень! Только зелёное было с линией декольте повыше других. Вот же! Удружила!

Приведя себя в порядок и одевшись, внимательно посмотрела в зеркало. Платье, безусловно, мне очень шло, обтянув талию и грудь, словно по мне сшито. Подол только … не предусматривал нижней юбки … не представляю как в таком ходить, это ж … как совсем без юбки! Так, будь у меня хотя бы бельё нормальное, а не это баловство, сшитое моей горе-швеёй. Ни греет, ни прикрывает!

Ну делать нечего! Подол, хоть и облепляет ноги при ходьбе, но смотрится шикарно. Струится, нежный шёлк оглаживает кожу.

Хмм … А признаться, — очень даже, для дневного платья. Свободно, нет этого вороха ткани, мешающего при ходьбе. Да и вырез не такой уж и глубокий.

Волосы распустила волнами по спине, присобрав назад передние прядки.

Никакого макияжа. Делать его сегодня мне показалось кощунством. Кожа будто сияет, глаза горят, губы припухшие. Да и всем своим видом эта молодая женщина, смотрящая на меня из зеркала, давала понять, что она очень счастлива и красива.

Простынь убрала с кровати, спрятала в шкаф. А то мало ли!

Ну всё. Пошла украшать мир. Точнее его маленькую часть.

Заглянула в спальню к Фиссе, удостоверилась, что моя девочка ещё сладко спит. Пережив вчера столько волнений. Пусть отсыпается.

Пошла дальше предвкушая встречу и то, какое впечатление произведу на Роберта. Мне не показалось. Я сегодня и правда, чудо, как хороша. Ещё никогда в жизни я не чувствовала себя такой красивой и соблазнительной как сегодня!

Подёргала запертую дверь кабинета, гадая, где искать хозяина дома. Гостиная пуста. Присела на большой диван. Шарить по чужому дому я уж точно не буду, как и подниматься в мужскую спальню. То, что было этой ночью не даёт мне никаких прав и полномочий, чтобы нарушать приличия. Хоть я и порочная женщина, но воспитанная. Вот! Посижу здесь и подожду хозяина.

Только вместо хозяина встретила, как оказалось "хозяйку"?

По крайней мере, именно так девушка себя и повела.

Сначала я услышала громкий, заливистый, и признаться, очень красивый женский смех. Настолько красивый, насколько и заразительный. Только уголки моего рта непроизвольно дёрнулись вниз. Я позволила себе это ровно на мгновение, чётко зная, что не буду застигнута.

Дальняя дверь распахнулась и вышла она. Конечно, это Мелани. И она действительно, очень похожа на цветок. Только проклюнувшийся из бутона. Светлая, алебастровая кожа, (как это возможно, живя в деревне, на ферме?), светлые волосы. Не золотые, как у той, прошлой, а почти белые. У кого-то явно слабость на блондинок! Едва заметный румянец, голубые глаза. В нежно-персиковом платье с длинным рукавом она казалась невинной девочкой.

А я нелепой, молодящейся тёткой рядом с ней. Собственное платье теперь кажется мне слишком откровенным, пошлым, кричащим. Будто я специально хотела затмить чужую добродетель.

Как хочется повернуть время вспять и вовсе не выходить из комнаты.

Приближаясь, Мелани мгновенно осмотрела меня с ног до головы. Недовольство во взгляде мелькнуло и угасло.

— А вот и Вы! — Зачем же так орать. Я аж вздрогнула. — Почему же Вы сидите здесь, мы с его сиятельством ждём Вас на кухне. Мы здесь не накрываем в столовой, у нас всё по-простому. Пойдёмте, у меня сегодня вышла чудеснейшая запеканка из творога. Вы кушаете творог? Я, признаться, так рада с Вами, познакомиться, мне Люси столько о Вас рассказывала, я бы так хотела тоже стать Вам подругой.

Создатель. Не успела я даже что-то сообразить, даже слово вымолвить, как она уже за руку тащила меня на кухню, заливаясь соловьём.

— Господин граф, — я только увидела, как расширившиеся глаза Роберта, при виде меня, недовольно сузились. Надеюсь, что из-за фамильярного обращения, а не недовольства мной. — Ваша гостья, господин граф. Ожидала в гостиной. Вы ей верно не сказали, что тут нет прислуги? Ну ничего. Проходите, присаживайтесь. Я поухаживаю за Вами. Сметану или мёд любите? Сварить кофе, или заварить чай? Свежий кофе только что вскипел. Ну что же Вы.