– Закончил? — Зло рыкнул я, стоило ему заткнуться.

– Нет. Как ты мог вообще такое выдумать? Это настолько смешно, насколько и оскорбительно. Чтобы я волочился за кем-то будучи женатым?! Расписаться в том, что я неудачник, женившийся на никчёмной женщине!

– Но это …

– Это посыльный к Аннабель, идиот ты треклятый! Я отправил подарки собственной жене!

Кофе выбежал из турки! Демоны!

– Демоны! Демонов кофе! — Пока разливал, передавал Валу чашку, переваривал услышанное.

– Но … зачем?

– Что зачем?

– Подарки для жены?! Нет, я понимаю, когда любовнице, ну невесте ещё может быть. Но вы же уже женаты!

– Да потому и отправляю. Потому что женаты. Потому что мне это ничего не стоит, тем более с Чарли мы условились, что если две недели я его не зову, он приходит сам, когда найдёт время. Когда я сам забываю. Мне ничего не стоит, а у неё глаза горят. От счастья. От чувства собственной привлекательности. От благодарности. А как она благодарит. Создатель, как она благодарит! — Мечтательно закатил глаза этот увалень. — Выдумывает постоянно что-то, наряжается, флиртует. — Ненадолго замолчал и продолжил. — Знаешь, мне никаких подарков не жалко, если эта счастливая и прекрасная фантазёрка останется со мной навсегда.

Обескураженность. Разрыв всех шаблонов. Вот, что я сейчас испытываю.

– Но так ведь никто не делает! Чувства рано или поздно затихают. Это неминуемо. Жена приедается, даже если брак заключён по большой любви …

– Да потому и приедается. Потому что так никто не делает! И что дальше? — Взаимное охлаждение. Быт. Собственные интересы у каждого супруга. Череда любовниц, каждая из которых приедается так же, как и предыдущая. А сохранить любовь? Желать и любить одну лишь женщину всю жизнь. Научить сыновей быть счастливыми, а не жить как все. Любовь сама по себе, сколь сильной не была бы, не сможет жить. Её нужно поддерживать, подогревать, если угодно. В первую очередь вот здесь, — постучал он пальцем по голове.

– В смысле?

– В том смысле, малыш Робби, что при ссорах, дрязгах не озлобляться, не лелеять и не взращивать в себе непонимание или неприязнь. А принимать свою жену. Видеть в том, что для кого-то стало бы недостатком особенность и изюминку. Прощать слабости. Не злясь, а чувствуя собственную силу и значимость на фоне женской слабости. Понимаешь?

– Понимаешь… — прогундосил в ответ. — У меня только один вопрос. Ты сам до этого всего додумался?

Рассмеялся.

– Куда там. Это всё она. Аннабель. То маленькие, фривольные записочки в течение дня. То стала просыпаться раньше меня, чтобы завтрак мне приготовить. Ты представляешь? Она ведь до свадьбы раньше ланча из постели не вставала, как и все леди. А оказалось, что наша повариха месяц учила её стряпать. Сказала, что ужины и обеды мы часто проводим врозь, но мой завтрак для неё святое. И вкусно готовит, демон подери! Как-то новые часы с Чарли мне прислала. Вот эти самые. Прямо в комитет. Гравировку заказала. Отыскала какого-то самоучку, техномагом себя называет. Экспериментатор. Совмещает магию и технику. Он на часах маяк установил. Нет-нет, не следилку. Ничего такого. Вот гляди. — Подойдя к моему столу, присел на край, протянул мне часы. — Вот эта кнопка подзавода. В случае опасности трижды нажать без перерыва. Её часы поймают сигнал и она поднимет на уши кого сможет. А вчера, только представь. Прихожу со службы. В доме тишина. Прислуга спит. Как всегда иду в кабинет. Захожу, а она прямо на столе сидит, обнажённая … а впрочем, неважно. Гхм. Забудь. — И кончики ушей покраснели.

– Тааак. Так. — Начал я. — А можно Чарли к нам вызвать, без ожидания в две недели?

– Можно. Что ты придумал?

– Я расскажу. Но посрочнее нужно.

– Отправлю вестник Аннабель, чтобы прислала его ко мне. Что случилось-то?

– Случилось то, что я невежественный солдафон. Мне срочно нужно вот это вот всё, как ты делаешь. Цветы там, конфетки-пирожные. Что ещё можно дарить, чтобы ухаживать?

– Да что угодно. Решился наконец? Давно пора. А то мы с Аннабель поспорили. Она считает, что такой олух как ты будет пару месяцев ещё точно ходить. Я поставил на месяц максимум.

– Я польщён. Спасибо тебе друг, за веру в меня.

– Признаться, здесь не в вере дело. Я посчитал, что как только возле неё кто-нибудь появится, а это вопрос времени, ты сразу зашевелишься.

– Что ставили?

– Э нееет. Не могу сказать. Это очень личное. Такое своё желание я даже с тобой обсуждать не готов. Уволь.

– Даже спрашивать не хочу, — упаси Создатель меня от личной жизни этого озабоченного и его не менее озабоченной жены. — То есть ты хочешь сказать, что знаешь, кому я хочу цветы отправить?

— Да ты издеваешься? Не удивлюсь, если это знают все, кто видел тебя в обществе мисс Линкрад. Не хочешь же ты сказать, что ты, осёл, считал, что никто не замечает, что у тебя слюна рядом с ней течёт?

– Хочу сказать, что осёл здесь ты. — Еле сдержался от того, чтобы сказать, что вышеупомянутая мисс уже которую ночь проводит в моей постели. Со мной. И мы там отнюдь не в шахматы играем.

Вот ещё! Не хватало только Ани с ним обсуждать. Обойдётся.

Но вот при воспоминании о ведьмочке сегодняшней ночью кровь прилила к паху.

Кто бы мог подумать, что женщина так сильно может наполнить собой жизнь мужчины. Она повсюду. Которую ночь мы уже проводим вместе, засыпая под утро. Я обладаю ей, но не владею. Чтобы я ни делал с ней, как бы ни брал её ночь напролёт, мне постоянно хочется ещё. А эта ведьма не останавливает меня. Будто того и ждёт. И если на службе мне удаётся переключиться на дела, то стоит только её увидеть, как становлюсь озабоченным юнцом.

Кажется, что за эти несколько дней я трахнул её в каждом помещении особняка. Кухня, библиотека, её и моя спальни, обе ванные. Комната Лифиссы. Вчера ночью я чуть не взял её прямо в гостиной, где она читала, когда я вернулся. Воспользовавшись тем, что Мелани ушла разогреть ужин, хотел её поцеловать. Просто поцеловать.