— Где ты? — спрашиваю только после того, как вновь обретаю дар речи.

— Уехал к матери. Сьерра, как обычно, сказала, что я её взбесил и настоятельно рекомендовала идти по своим делам.

— Очень на неё похоже, — соглашаюсь я, но Коди замолкает, словно решаясь сказать что-то важное.

— Мне показалось, это связано с Джонсом.

— Что ты имеешь в виду?

— Дэн, — многозначительно протягивает Коди, явно опасаясь говорить по телефону откровенно. — Я думаю, кому-то хочется на природу. Она выпроводила меня, потому что они не ладили, и она как будто хотела отправить его за мёдо…

— Ясно, — обрываю я Практиканта, пока его намёки не стали прямым текстом.

Сбрасываю вызов и ворчу себе под нос:

— Алан неугомонный.

— Что-то случилось?

Ещё не хватало рассказывать Габриэлле обо всём этом сумасшедшем доме. Я решаю продолжить тот разговор, который может показаться девушке более увлекательным:

— Ты спрашивала про гены.

Девушка слегка качает головой, словно защищаясь от навязчивых мыслей, и просит:

— Я ничего не узнала о тех существах — роботах и артификах. Расскажи мне всё. Пожалуйста.

Бросаю на девушку взгляд и замечаю, что она выглядит достаточно спокойной. Но означает ли это, что стоит говорить правду?

— Я никогда такого не видела, — тихо признаётся Габриэлла. — Я хотела бы понять, как такое возможно.

Делаю глубокий вдох, признаваясь себе, что на самом деле решение уже принято.

— Сначала, ещё на планете, люди научились создавать искусственные органы, — начинаю я осторожно, — потом целые системы органов и части тела. Их использовали для того, чтобы исцелять, давать второй шанс на жизнь, когда ситуация оказывалась безвыходной. Таких людей называли киборгами, ведь какая-то часть их тела становилась искусственной.

— Как тот динат с красным глазом?

Конечно, Габриэлла не забыла…

— Да, — тихо соглашаюсь я, сцепив зубы. — Следующим этапом стало создание роботов. Первые появились задолго до переселения на Тальпу, на самом деле задолго до того, как вообще родились мы. Но активно создавать их стали накануне катастрофы. Динаты понимали, что проще взять с собой роботов в качестве рабочей силы, чем людей, которых придётся кормить, заботиться о них, а подчас усмирять недовольство. Обычных роботов с самого начала использовали для выполнения разной работы: выращивания продуктов питания, уборки, очистки воздуха, в военных целях. Но по человеческим меркам, они оставались и остаются глупыми, ведь выполняют заложенный в них механизм действий, а в случае ошибки происходит сбой. Сбои бывают в любой системе — даже когда речь идёт о самых современных технологиях.

Глянув на сосредоточенное лицо Габриэллы, я сворачиваю влево и продолжаю рассказывать:

— Со временем появились артифики, очень высокотехнологичные создания и дорогостоящее удовольствие, гораздо умнее роботов и способные принимать самостоятельные решения. Некоторые модели выглядят почти совсем как люди: скелет покрывают мышцами, затем кожей, рождается полноценный человек.

— Рождается человек? — повторяет Габи. — То есть они ведут и чувствуют себя, как люди?..

Я коротко киваю.

— Правительство закрывает глаза на всю жестокость эксплуатации артификов. Эти создания понимают только то, что люди им говорят прямым текстом, но у них разносторонние познания, а не простые алгоритмы действий, как у обычных роботов. Самое главное: артифики способны распознавать чувства и даже сами чувствовать. Наука, естественно, этого не признаёт. Тем временем люди приспосабливаются жить в новых условиях. Некоторые предпочитают создавать семьи с артификами, а не с другими людьми.

На мгновение я бросаю взгляд на Габи: её глаза кажутся нереально большими.

— Трагедия очень сильно повлияла на человеческое мышление. Люди в большинстве своем стали одиночками. У молодых часто возникает проблема найти того, с кем они хотели бы создать семью. Из-за этого в обществе появилось явление, которое назвали эскапизмом — стремление уйти от действительности в мир иллюзий, в том числе — путём сожительства с артификом.

— Сожительство? То есть роботы помогают людям в быту, и это нормально, так принято?..

— Габриэлла, некоторые люди живут с ними как супружеская пара, как семья. Люди думают, что нашли вторую половинку, и артифики становятся полноправными членами семьи. Они воспитывают вместе детей.

— И это считается нормальным? — в ужасе спрашивает девушка.

— Скажем так, это разрешено правительством в том случае, если покупка артифика произошла законным путем и есть все необходимые документы.

— Мир сходит с ума, — шепчет Габриэлла, и я ловлю себя на мысли, что полностью с ней согласен.

Остаток дороги мы молчим: девушка больше не задаёт вопросов, и ей совершенно точно требуется время, чтобы переварить всё, что она увидела и узнала.

Не представляю, о чём именно она думает, но вдруг чувствую на себе внимание и мимолётно ловлю взгляд Габи. Одного мгновения оказывается достаточно, чтобы заметить, как она начинает краснеть. Мне приходится заставить себя сосредоточиться на дороге, когда мы заворачиваем за угол, а потом я паркую Викторию во внутреннем дворе у дома.