Ничего.

Лес какой-то. Темный. Мрачный. Самое оно, чтобы устроить засаду. Но сторожевой артефакт на ладони молчал. Да и охрана не зря свой хлеб ест.

И замок близко.

Им сказали, что к замку ведет дорога.

Она и вела.

Узкая, извилистая, местами выложенная камнем. Иные же участки зарастали травой, а кое-где из травы поднимались хлыстины молодых деревьев. В общем, сразу видно, что не Древние строили.

Миара попыталась улечься.

Ехали третий день. Несколько, проведенных в городе, утомили донельзя. И пусть их не беспокоили, но само внимание, взгляды, которыми провожали Винченцо, стоило появиться внизу, раздражали. Да и чудилось в этих вот незнакомых наглых людях что-то донельзя опасное.

Непонятное.

— Отец говорил, что де Варрены — важные люди, — Миара едва не слетела с лавки, когда колесо экипажа угодило в яму. — Проклятье! Дорогу могли бы и нормальную сделать.

— Ее не только сделать, но и содержать надо, — заметил Винченцо для поддержания беседы. — На самом деле род довольно старый, сами они ведут родословную еще от времен Рухнувшего неба, а может, и раньше. Но как-то особо с ними дел не имели. Хотя знаю я не так и много.

— Рассказывай, — она вновь легла. — Все равно тоска смертная.

Ну да, за окном снова лес.

Дорога.

И до замка еще прилично, если, конечно, Миаре не наскучит в экипаже. Винченцо надеялся, что не наскучит. Все же визит предстоял непростой, следовало произвести впечатление.

— Отец помогал де Варренам восстанавливать земли. Пару десятков лет тут случился мор и такой, что даже наши не сразу справились.

— Да?

Во взгляде Миары появился интерес.

— Предполагали, что кто-то вскрыл гробницу Древних, из тех, которые до катастрофы ставили. Но отец не нашел подтверждения. Хотя искал.

— Кто б сомневался, — Миара закинула ногу за ногу. — Думаешь, он еще жив?

— Не знаю. Нам бы сообщили.

— Надеюсь, я не ошиблась. Нам бы поскорее к мешекам добраться. А здесь как-то… неспокойно?

Она задумалась, правда, ненадолго.

— Так что там с бароном?

— Ничего. Рассчитался он, к слову, Слезами неба. Две дюжины отдал.

— А он неплохо так переплатил, — хмыкнула Миара. И Винченцо вновь согласился с сестрой. Из расходных книг следовало, что работы выполнялись не самые сложные, что приобрел барон всего-то пару големов и с сотню рабов.

Маловато.

С другой стороны, маги тоже боятся смерти. И вряд ли было много желающих работать на землях, где бушевала болезнь.

— Потом они еще списывались. Отец назначил управляющего, который помог реорганизовать хозяйство. Да и замок слегка подновили.

— И это обошлось…

— Еще в пять крупных камней.

Которые с тех пор хранились в семейной сокровищнице. Надо полагать и те, что добыл Винченцо, отправятся туда же.

— Интересно. Где он их взял?

— Кто?

— Барон.

— Кто знает.

— Отец?

— Сомневаюсь. Хотя… возможно, барон, сам того не ведая, указал ему направление, — Винченцо задумался. Миара не торопила.

Она всегда умела ловить момент.

А ведь и вправду. Когда появилась та безумная идея отправиться к мешекам?

Пластины. Алеф.

Алеф гений и, если кто способен разобраться в замыслах Древних, то он. Не верить ему? Нет причин. С другой стороны, вряд ли Винченцо знает всю правду.

Всю правду отец не рассказал бы и Теону.

— Знаешь, как-то он обмолвился, что мешеки не просто другие. Они изначально другие, — заметила Миара. В полумраке — а света в окна проникало немного — её глаза влажновато блестели и казались слишком уж большими. — И я тогда не могла понять, в чем именно разница. Я попросила купить мне нескольких. Но оказалось, что на рынок попадают лишь полукровки, да и то громко сказано. Ты когда-нибудь видел их, настоящих?

— Мешеков?

— Да.

— Не случалось.

— И мне. Отец сказал, что они берегут свою кровь. И что даже те, в ком её хотя бы половина, не покидают Империю. И это тоже странно. Вот например взять берберов. Кровь они ценят. Но это не мешает им охотиться по всему побережью, я уже не говорю о больших водах. А мешеки? Они не строят корабли. Они не создают големов, хотя камни, которые отец получает оттуда, полны силы. Более того, эти камни очень и очень похожи на настоящие Слезы неба.

Миара замолчала, обдумывая сказанное.

— Алеф?

— Он принес их. Просил сравнить.

— А сам?

— Он сравнивал. И сказал, что приборы не видят разницы. А он её ощущает. И я ощущаю. Но… я не могу сказать, в чем она! Это… это как запахи, понимаешь? Вот аромат, а вот тоже аромат, только самую малость иной. И меня не хватает, чтобы понять, в чем отличие.

Она тряхнула головой, и надушенные пряди затанцевали.

— Еще он пытался повторить. Алеф. Жертвоприношение. Нашел где-то подробное его описание. Пирамиду даже построил. Небольшую. Знаки написал. Только ничего не получилось. Пустые камни не наполнились силой, а мертвые — не ожили. Вот так-то.