Шрифт:
Открываю рот и так и остаюсь сидеть с разинутым ртом.
– В каком смысле, Медведь? Ты же сказал, что все…
– Тихо-тихо, ты чего кричишь, – прикрывает рот ладонью, – Любимов сидит, но у него же могут быть помощники.
Мотаю головой, выпутываясь из захвата.
– То есть как сидит?
– Ну как сидят в тюрьме? Правда, пока там выяснения, бумажная волокита, опросы людей. Ну и все такое.
– А его компания?
Вот не хватало ещё остаться без работы.
Миша пожимает плечами.
– Скорее всего, пока на паузу поставлена.
– Просто прекрасно, – цокаю, складывая руки на груди.
Миша, не скрываясь, опускает глаза в район сложенных рук.
– А что ты так напряглась, милая? – Мишина рука сжимает бедро, а сам он придвигается ещё ближе ко мне.
– А то, что я, видимо, осталась без работы.
– Ну и прекрасно, – задумчиво бормочет Потапов, так и не смотря мне в лицо.
Пихаю его в плечо, привлекая внимание. Он моргает и резко поднимает глаза.
– Ты меня услышал вообще? Или грудь моя для тебя интереснее?
– Я услышал. Ты осталась без работы.
Киваю. Вопросительно выгибаю бровь.
– Катен, так тем более нам надо съезжаться.
– Блин, – пищу, стукнув пяткой по стене, – я не о том, Потапов.
– А я о том, – и скалится, гад такой.
Довольный стоит. Все по его плану прям.
– Ну так что, поехали, женушка?
– Ты не отвалишь?
Мотает головой, а мне остается только смириться. Ну не в драку же мне с ним лезть, он все равно одержит победу. Тут даже можно не пробовать. А я могу навредить нервами своим крошкам.
Опускаю плечи и плетусь в сторону выхода.
– Не, если ты хочешь, то можем и тут пожить.
Закатываю глаза.
– Хватит тут цирк разыгрывать, Медведь. Поехали домой, устала я уже сегодня.
Глава 24
Миша
«Домой»…
Короткое слово, которое заставляет меня скалиться так, как будто с Катеной уже все пучком. Но я понимаю, что она недовольна.
Марширует впереди, плечи и спина напряжены. Даже не оборачивается. В такие моменты хочется защитить её. Прикрыть своей спиной от всех невзгод и плохих эмоций. Но сейчас именно я источник этих эмоций.
Ну ничего. Огромный шаг к ней я уже сделал, дело за малым: окончательно сломить сопротивление и доказать, что она может положиться на меня во всех вопросах.
Сигнализация прерывает беседующих на лавочке двух женщин.
– О, Михаил, а вы куда-то собираетесь? – сдерживаюсь, чтобы не хлопнуть себя по лбу.
Ещё мне не хватало этих дамочек бальзаковского возраста. Женя и так уже чуть планы не сорвала. Ещё немного, и Катена ускользнула бы.
– Да вот, к жене возвращаюсь.
Одна из соседок показательно надувает губы и бросает изучающий взгляд на Катю. Жена замедляет шаг, но не останавливается. Хотя с того расстояния, на которое она отошла, ей должно быть слышно каждое слово.
– Говорила же, что такой красавчик не может быть так долго холостым, – обращаются друг к другу дамочки, как будто я не стою рядом и не слышу.
– В каждой семье бывают разногласия. Извините, мы торопимся.
Стараюсь поскорее избавиться от компании.
– Разногласия, значит? – хмыкает Катена, сев в машину и щелкнув ремнем.
Пожимаю плечами.
– Ну а зачем мне перед ними отчитываться? Они мне никто.
– Я смотрю, ты пользуешься популярностью среди местных, – выстреливает в меня подколками Катя.
– Ну а что? Я у тебя очень даже ничего, – вздергиваю бровь и напрягаю мышцы на руке.
Катя переводит взгляд на бицепс и картинно закатывает глазки. Прижимает руку к груди.
– Все, ты меня покорил, – хлопает глазками.
– Блин, а что, так можно было?
– Не-а. Даже не надейся, Потапов.
Она смеется, и её смех отзывается во мне дрожью. Готов слушать его не прерываясь. Он как бальзам на повреждённую душу.
Это только Катена уверена, что развод лишь на ней сказался. А я все это время, пока её рядом со мной не было, думал, умом тронусь и в психушку загремлю.
Было так хреново, что каждую ночь, когда падал, казалось бы, без сил после очередного напряженного дня, перед глазами мелькали наши совместные дни.
И это добивало.
Я помнил каждую минуту, которую мы провели вместе. Помнил разрыв и её глаза, погружающиеся во мрак.
И сейчас, когда смотрю в её горящие глаза, меня отпускает осознание того, что все рухнуло. Я могу надеяться, что самое страшное позади. Я хочу постоянно видеть её, держать в своих руках. Твердить, что все будет хорошо. Что я больше никуда не денусь и все плохое в прошлом.