– Понравилось. Запомню его на всю жизнь, милая, – переплетаю наши пальцы, – но позволь теперь ответить на твою любезность и накормить тебя. Я недавно нарыл очень крутое кафе. Тебе должно понравиться.

Катя задумывается, но за неё отлично отвечает желудок.

– Вперед, – киваю на выход, – с тебя впечатления, с меня ужин. Все по-честному.

– О-о-о, красиво, – Катя наклоняется, чтобы через лобовое рассмотреть здание, к которому я подвожу нас.

– Нравится?

Волнуюсь, как пацан. Хочу произвести на неё хорошее впечатление и не хочу, чтобы Катена разочаровалась или осталась недовольна. Хочу радовать и радоваться вместе с ней.

– Очень. Кого водил, признавайся?

По подрагивающим от смеха плечам понимаю, что она просто шутит. Но все же царапает, что она может не доверять.

Выхожу из машины и распахиваю дверь с её стороны.

– Катен, – наклоняюсь, упираясь в панель, – еще разок.

Встречаемся взглядами, и меня током прошибает. Ну ведь моя. Целиком и полностью.

Да мне и в голову ни разу не пришло, что можно было променять Катю на какое-то мимолетное увлечение.

– Что, Миш?

– Я любил и люблю только тебя. Это никогда не изменится, – она опускает глаза, сцепляет пальцы в замок, – я ни с кем, кроме тебя, с момента нашей первой встречи не спал, не заигрывал, не флиртовал. Потому что я люблю тебя. И я уважаю свой выбор и не позволю себе замарать наши отношения кем-то третьим, пятым, десятым.

Обхватываю её руки. Прохладные. Подношу к губам, дышу, пытаясь отогреть.

– Замерзла?

Мотает головой, все ещё не смотря мне в лицо.

– А чего руки холодные? – я же пытаюсь охватить каждый миллиметр лица.

– Волнуюсь, наверное. Не каждый день на свидания зовет бывший-настоящий муж.

Фыркаю.

– Бывший-настоящий?

– Ну а как ещё тебя назвать?

Поднимаю её лицо за подбородок, целую в самые сладкие губы.

– Я единственный. Смирись уже с этим. По-другому не будет никогда.

Катя отводит глаза, а мое сердце готово разлететься вдребезги за ребрами. От молчания. От промелькнувшей в глубине её глаз неуверенности и уязвимости.

И это я с ней сделал.

– Никогда не говори никогда. Я уже слышала такое.

– Катен, – она возвращает мне взгляд, и мне становится чуточку легче дышать, – никогда больше. Доверься мне.

– Да я уже вроде как это сделала.

И то правда. Она же дала нам шанс все выправить. Точнее, не сопротивлялась, когда я этот шанс просил.

Ну я и расцениваю это как согласие.

– Пойдем уже, кушать хочется.

Сама тянет меня к входу.

– Да и мне интересно, так ли шикарно внутри, как и снаружи.

Катя

Тарабаню пальцами по крышке телефона и не свожу глаз с часов на стене. Время уже позднее, на улице темнеет, а от Потапова уже два часа нет никаких новостей. Он обещал приехать с работы пораньше, но что-то явно пошло не так.

На мое удивление мы быстро влились в совместную жизнь. И я начинаю привыкать к этой жизни.

В сотый раз за вечер проверяю телефон, но он пуст. Ни звонка, ни сообщения.

Хотя вряд ли бы я пропустила, потому что мобильный уже вспотел в моей ладони.

Давлю тяжелый вздох и прогоняю мысль, что с Потаповым могло произойти что-то нехорошее.

Он взрослый мальчик, он может за себя постоять. Вдалбливаю эту мысль себе глубоко в голову.

– Катен, – входная дверь хлопает, и я слышу, как в коридоре раздается странный грохот.

Подскакиваю с дивана и выскакиваю на шум. Сердце радостно взмывает от одного звука его голоса.

– Ты почему так долго?

– Да пришлось кое-куда заезжать, а там пробок на восемь баллов. Не подрассчитал, прости, что не предупредил.

– Ну да, телефона же у нас нет. Мы же в каменном веке живем, – бурчу себе под нос.

Но злости нет, есть волнение за его дурную голову. Заставляет меня изводить себя догадками и нервничать.

Потапов довольно лыбится, непонятно почему.

– Катен, не ворчи, милая. Ты же сама знаешь, что у меня телефон тот ещё динозавр, и он, как всегда, не вовремя сел.

– Давно бы уже себе новый купил, – хочется стукнуться об стену за свое ворчание.

Похожа на сварливую жену в этот момент. Четко это понимаю, но ни черта поделать не могу. Хочется, чтобы он понял, что я за него переживаю.

– Обязательно, Катен. Прости, – голос, полный раскаяния, наконец меня успокаивает, и я выдыхаю.

Миша все ещё стоит в дверях и что-то придвигает ко мне. Только сейчас замечаю на полу неопознанную коробку.

– Это что такое? – подхожу поближе и тяну руку к крышке.